Не умеешь писать - НЕ БЕРИСЬ!

АвторСообщение
Взрослая тётка



Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
ссылка на сообщение  Отправлено: 16.01.09 21:02. Заголовок: Автор: Взрослая тётка

Спасибо: 34 
Ответов - 33 , стр: 1 2 All [только новые]


Взрослая тётка



Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
ссылка на сообщение  Отправлено: 16.01.09 21:02. Заголовок: Не отнимайте у женщины сигареты... - 2


Автор: Взрослая тётка

Название: Не отнимайте у женщины сигареты...

Рейтинг: PG-13

Жанр: RPF, местами ООС

Статус: окончен

Пейринг: Третьякова/Абдулов

Дисклеймер 1: Все события являются абсолютно вымышленными и к реальным людям никакого отношения не имеют.

Дисклеймер 2: Этот фик ни в коей мере не является пропагандой упомянутых в нём сигаретных марок и курения вообще. Просто действительность такова, что Лена Третьякова курит, что и вдохновило меня на этот сюжет. Вторым вдохновителем стала песня-речетатив "Сигареты" (муз. М. Таривердиева, сл. Л. Ашкенази). Песню можно скачать и послушать тут: [url=http://musicfond.com/music/track/-/]http://musicfond.com/music/track/-/[/a]Таривердиев%20Микаэл/Обещание%20любви/?id=406315

Главы будут выкладываться по частям. У каждой главы - своё отдельное название.

Эпиграф

Не отнимайте у женщин сигареты,
я вам серьезно говорю.
И сами подносите спичку, не ожидая просьбы.
Им нравится любой огонь, даже самый крохотный,
Не отнимайте у женщин сигареты
они любят курить вдвоем
и смотреть на вас сквозь облачко голубоватого дыма,
чтобы знать, как вы к этому относитесь
и достаточно ли вы серьезны в темноте,
незаметно переходящей в рассвет.
Они всматриваются в вас, освещая огоньком сигареты,
это их фонарик.

Бывает, сигарета погаснет у женщины,
и поблизости не оказывается никого, кто бы мог снова
дать ей огня.

Не отнимайте у женщин сигареты.

(с) Людвиг Ашкенази



Поскольку фик переносится с Форума КВМ, не вижу смысла при переносе дробить уже выложенные главы на части. Таким образом, ранее выложенные главы будут выкладываться целиком, последующие - по частям.

Начало фика<\/u><\/a>

Книга жалоб и предложений<\/u><\/a>

Спасибо: 50 
Взрослая тётка



Не зарегистрирован
Зарегистрирован: 01.01.70
ссылка на сообщение  Отправлено: 16.01.09 21:16. Заголовок: Parliament Light ..


Parliament Light



Лена Третьякова и сама не могла объяснить - когда и почему начала курить. По всему ведь - не должна была и в руки брать сигареты: многолетние занятия спортом, режим, здоровый образ жизни... Но вот как-то так вышло - Лена и сама не заметила, как сигареты вошли в её жизнь и заняли там прочную позицию. сначала она просто стояла за компанию с курящими друзьями, потом ей предложили покурить вместе - её история ничем не отличалась от истории любого курильщика, за исключением одного: обычно молодые ребята начинали курить для самоутверждения, Лене же это самое самоутверждение не требовалось никогда. Казалось, это у неё врождённое - спокойная уверенность в своих силах, естественная раскованость - ей не нужна была сигарета, чтобы доказать свою значимость, или чтобы общаться с людьми. Просто так вышло, что ей понравилось курить. Понравилось вдыхать горький табачный дым, понравилось выпускать его изо рта или из ноздрей тонкими струйками, прищурив глаза. Странный гедонизм - обычно девочки её возраста выше всех других вкусовых ощущений ставят шоколад и клубничное мороженое, Лене же было вкусно курить.
Семья и тренер, конечно, возмущались и пытались запретить - Лена спокойно пропускала их нотации мимо ушей. Родители вскоре привыкли (всё-таки, дочь уже взрослая, обо всех ужасах курения прекрасно знает), а мнение тренера вскоре вообще перестало волновать Лену: она ушла из спорта. Из-за травм, но больше из-за разочарования: гробить полжизни положить ради долей секунд, ради миллиметров, чтобы в следующем году твой рекорд побил такой же спортсмен, только моложе. На прощание, в ответ на упрёки тренера своей футбольной команды, Лена, подсчитав в уме все свои спортивные медицинские диагнозы (растяжения, вывихи, надрывы связок) раздражённо бросила: "Знаете, Борис Степанович, мне ваш спорт здоровья не прибавил - на ногах живого места нет. Так что - какая разница, чем гробить здоровье: спортом или курением? Жить вообще - вредно. От этого умирают".
Вот и сейчас Лена сидела на подоконнике и курила в открытую форточку свои любимые "Парламент Лайт". К этой марке она пришла не сразу, перепробовав много всякого, но последние полгода курила именно это - благо, финансы позволяли. Ещё бы - бас-гитаристка популярной молодёжной группы, актриса сериала - гонорары приличные, можно себя побаловать. Но не только из-за этого Лене нравился "Парламент"; она давно заметила, что сигареты играют некую сакральную роль в её жизни - не будучи заядлой курильщицей (3-4 сигареты в день), она, тем не менее, очень тонко чувствовала сам процесс и давно заметила, что от времени, когда выкурена сигарета, от того, как распечатана пачка, от названия сигаретной марки зависят какие-то её, Ленки Третьяковой, личные тонкие материи. Какие-то механизмы приходят во взаимодействие, влияя на её успехи и поражения, на её настроение и окружающую атмосферу. Поэкспериментировав немного (синий "Честерфильд" - постоянное раздражение, "Голуаз" - чрезмерная расслабленность, "Карелиа слимз" - какая-то наивность проскакивает...), Лена остановилась на облегчённом "Парламенте" - от этих сигарет веяло спокойной уверенностью без лишней суеты. Они были созвучны ей самой.
К тому же, зная за собой склонность к самоанализу и саморефлексии, Лена, не раз задававшаяся вопросом о целесообразности курения ("да, вкусно, но вредно; да, мне идёт сигарета, но зубы желтеют.."), попыталась поискать ответа в музыке. На запрос в гугле "сигареты песня" ей выдало огромное количество ссылок - тут тебе и Земфира, и Виктор Цой, и "Сегодня ночью", и Гришковец и "Бигуди", и подзабытые нынче "Нэнси" - Ленка всё методично скачивала себе на плеер, чтобы слушать в свободное время. Вот и сейчас в её ушах были наушники - только что прозвучала последняя фраза из композиции Гришковца ("Но мало на свете вещей более желанных и важных, чем та редкая сигарета, с которой начинается день" - Лене в своё время очень понравилась мысль, это послужило толчком для дальнейшего знакомства с творчеством Евгения), и началась Земфира. "Если бы можно в сердце поглубже вставить кассеты, я на память оставлю свои сигаре-е-еты...", - тихонько подпевала Лена, стряхивая пепел в маленькую карманную пеельницу - подарок поклонников. В кадр идти ещё нескоро, можно позволить себе небольшой расслабон - Лена прикрыла глаза и прижалась виском к холодному оконному стеклу. Рука с дымящейся сигаретой опиралась на согнутую в колене ногу.
- Третьякова!!! - высокий крепкий мужчина, партнёр Лены по сериалу, прокричавший её фамилию, явно рассчитывал на ошеломительный эффект - его вполне бы устроило, если бы Лена от неожиданности свалилась с подоконника. Увы для него, и к счастью для Лены, этого не произошло - музыка из плеера заглушила его зычный голос, и Третьякова только лениво обернулась на посторонний звук.
- Чего тебе? - ответила она Виталию Абдулову, звезде популярных сериалов. Лене он казался слишком амбициозным - ну ещё бы, 38 лет, а Гамлета ещё не сыграл. Того и гляди, спишут в "благородные отцы" или в "старые преданные слуги". Впрочем, и на площадке, и вне её, отношения до недавнего времени у них были вполне нормальные, местами даже дружеские. Только вот Абдулова сильно нервировало это Ленкино курение.
- Вставай давай, расселась тут! Мне Арланов только что новый вариант сценария выдал, нам ночью ещё три новых эпизода снять надо со Степновым и Кулёминой, так что давай репетировать.
- Щас... докурить дай.
- Ничего, потом докуришь. Здоровье всегда успеешь попортить. Давай, бери сценарий, читай пока, чтобы не было, как в прошлый раз - в кадр идти, а ты - ни бе, ни ме - все реплики забыла.
- А мне и не надо "бе и ме", я не коза, - заявила Лена Виталию. Она страшно не любила, когда ей мешали спокойно наслаждаться сигаретой.
- Знаешь, ты тут не выпендривайся сильно. Тоже мне - звезда звездатая. Сопли подбери! Только от маминой титьки оторвалась - и туда же - курить. Тебе рожать ещё, а ты здоровье гробишь.
- А с каких это пор тебя волнует, что мне - рожать? Свою кандидатуру предложить хочешь? - Ленка разозлилась уже всерьёз.
- Что? Губу закатай, да?! Такие суповые наборы, как ты, меня не интересуют.
- Ой-ой-ой, какие мы эстеты, - насмешливо протянула Ленка, поднесла сигарету ко рту и сделала последнюю затяжку. Жалко, что закончилась, и так докурила почти до самого фильтра - хотелось Абдулова ещё позлить, а следующую сигарету можно будет себе позволить только часа через четыре, когда эпизоды отснимут. Лена щелчком отправила окурок в форточку, спрыгнула с подоконника и протянула руку за сценарием. Виталий сунул ей тонкую папку.
- Так, ага, тут они, значит, в спортзале, потом на улице, потом он её провожает... Ха, и что же тут репетировать?
- Заткнись и делай дело. Я, в отличие от тебя, профессионал и не привык входить в кадр неподготовленным. Давай, твоя реплика первая.
"Профессионал фигов!", - подумала Лена, и стала послушно проговаривать реплики своей героини, которая переживала приступ девичьей любви к своему учителю физкультуры. За стеной было слышно, как режиссёр орёт на других актёров. "Опять, наверное, кадр запороли. И когда же это всё закончится?".


Спасибо: 61 
Взрослая тётка





Сообщение: 2
Зарегистрирован: 16.01.09
Репутация: 0
ссылка на сообщение  Отправлено: 16.01.09 21:20. Заголовок: Camel у барной стойк..


Camel у барной стойки

Уф-ф, ну наконец-то закончилась эта неделя – бесконечное метание между съёмочной площадкой, репетиционной базой и студией. Два часа свободного времени – это, оказывается, много. Раньше Лене и в голову такое не приходило – она мерила время днями и неделями, а теперь приходится – минутами. И разве это не прекрасная новость, что целых 120 минут можно никуда не бежать, не давать никаких интервью, не произносить текст в камеру, а просто сидеть на высоком барном стуле и потягивать кофе?
Лена обнаружила это заведение – паб «У Галлигана» - совсем случайно: съёмки как-то закончились очень поздно, и вымотанная Третьякова просто физически ощутила потребность зайти куда-нибудь и выпить чашку горячего пунша для поддержания сил. Единственным работающим приличным местом в том районе и оказался этот паб. Вот и сегодня Лена точно знала, куда пойдёт после съёмок. Она привычно плюхнулась на жёсткий деревянный стул возле барной стойки и буркнула бармену свой обычный заказ: «Кофе и лёгкий «Парламент». Однако вместо привычного кивка и шума кофейной машины, услышала укоряющее: «Девушка, у нас здесь вообще-то паб. Сюда люди пиво пить приходят». Лена подняла глаза – вместо привычного блондинистого юноши с именем «Пётр» на бейдже, перед ней стоял невысокий черноглазый брюнет, у которого на бейдже значилось «Филипп».
- О, а Пётр разве уже не работает?
- Работает. Сегодня не его смена.
- А вы – новенький?
- Да, сегодня первый день.
- Ну, тогда на первый раз прощаю, - усмехнулась Лена. – Послушайте, Филипп, я прихожу сюда стабильно пару раз в неделю выпить кофе и выкурить сигарету. Пиво я не пью. Просто мне у вас нравится – обстановка, атмосфера, музыканты неплохие, - Лена оглянулась на крохотную сцену, где небольшой оркестрик – скрипка, флейта и гитара – наигрывал задорный ирландский мотив. – Так что постарайтесь не терять постоянного клиента. Чаевые я оставляю неплохие.
- Простите… - еле слышно выдавил абсолютно красный Филипп.
- Ничего. Так что у нас там с кофе?
- Сейчас будет. Только вот «Парламента» нет – закончился.
- Чёрт… Сейчас посмотрю, может, у меня ещё остались.
Лена вытащила из сумки сигаретную пачку, потрясла её – ни звука. Вот блин! Кофе без сигареты – деньги на ветер и никакого удовольствия. Лена обернулась к бармену:
- А что есть?
- Из дамских – только «Вог».
- Дамские не курю.
- Тогда «Кэмел» и «Честерфильд» ещё.
- Давайте «Кэмел».
Лена ловко выудила сигарету из протянутой початой пачки. Щёлкнула новой зажигалкой – «Зиппо» с эмблемой «Секс Пистолз» - «Anarchy in the UK” – подарок от… от самой себя самой себе. На днях заглянула в торговый центр, пошла смотреть зажигалки, вот эта самая и понравилась. Купила – а чего ждать? И от кого? Поклонники у неё – в основном, девчонки-школьницы и студентки, не ахти какие богатые люди, спонсора щедрого она себе не завела, ибо противно… Вот и купила – сама себе. А что – сама зарабатывает – имеет право.
Первая затяжка вышла на удивление вкусной. Хм, «Кэмел»… Нейтральные сигареты, на настроение не влияют, наоборот – сами под него подстраиваются. Сейчас всё спокойно – вот и затяжка вкусная. Лена просидела минут пять, попивая кофе и периодически затягиваясь. Господи, хорошо-то как! Оркестрик за её спиной принялся наяривать новую мелодию: «Some say the devil is dead, the devil is dead, the devil is dead. Some say the devil is dead and buried in Killarney…”. Лена принялась негромко постукивать зажигалкой по стойке в такт мелодии. «One day he’ll rise again, one day he’ll rise again, one day he’ll rise again and join the British army…”, - мурлыкала она про себя.
- Что, Третьякова, втихую предаёшься разврату?! – над головой прогремел до отвращения знакомый голос. О, не-е-е-ет! Абдулов! Сейчас опять лекции о вреде курения читать начнёт!
- Никого не трогаю, починяю примус, - не оборачиваясь, буркнула Лена.
- Ты смотри, Саш, какая начитанная! Булгакова прям цитирует, не отходя от кассы…
- Да ладно тебе, Виталь, - стоявший рядом с Абдуловым Стефанцов улыбнулся. – Лен, к тебе можно? Или хочешь одна побыть?
- Да ладно, садитесь.
Лена убрала с соседнего стула свою сумку, и на него немедленно плюхнулся Виталий.
- Два «Гиннеса», - бросил он подошедшему Филиппу. – А ты чего пьёшь? – это уже Лене.
- Двойной эспрессо. Здесь ещё по-ирландски неплохо варят.
- Знаем, знаем, не в первый раз здесь…
Бармен поставил перед Абдуловым и Стефанцовым два бокала с густым тёмным пивом и две тарелочки с солёными семечками – к каждому пивному заказу полагался такой комплимент от заведения.
- Лен, а ты сценарий на следующую неделю видела? – обратился к девушке Стефанцов.
- Нет ещё. А чего там?
- У-у-у, там тако-о-ое…, - насмешливо протянул Александр.
- Что именно? К нам в школу переведут Годзиллу? По-моему, к нам не переводили ещё только его.
- Почти угадала. Надо будет сцену снимать, где Степнов случайно видит обнажённую Кулёмину. Сегодня Арланов Виталика обрадовал и тебе велел передать, чтоб готовилась.
- Ничего себе! У меня в контракте обнажёнка не прописана! – горячо запротестовала Третьякова. - Не буду я перед Абдуловым раздеваться, пусть даже и не мечтает!
- Ой, было бы, о чём мечтать, - подал голос Виталий. – Ишь ты, как заговорила – обнажёнка у неё, видите ли, в контракте не прописана! У меня тоже много чего не прописано из того, что мне в кадре делать приходится – я же молчу.
- Ах, ну да, как же я могла забыть – ты же профессионал. Не то, что я…, - Лена нахально ухмыльнулась, поднесла тлеющую сигарету ко рту, глубоко затянулась и выдохнула дым почти в лицо своему партнёру по площадке.
Абдулов брезгливо поморщился.
- Господи, ну чего ещё можно от тебя ожидать?
- Ребята, хватит, - вмешался Стефанцов. – Лен, может, ты хочешь чего-нибудь?
- Нет, спасибо, мне уже скоро нужно будет идти. А вы почему пиво не пьёте?
- «Гиннес», Третьякова, сразу пьют только пижоны, - назидательным тоном произнёс Абдулов. – Пена должна отстояться. Вот теперь уже можно, - и он картинно, как в рекламе, поднёс бокал к губам и сделал медленный глоток.
Какого чёрта! Какого чёрта она должна сидеть и наблюдать за дешёвыми театральными эффектами этого самовлюблённого павиана! Вскочив со стула, подхватив сумку и протараторив Стефанцову одним выдохом: «Саш-прости-мне-пора-завтра-увидимся!», Лена схватила со стойки оставленную Филиппом пачку «Кэмела», бросила для него мятую купюру – за неё можно было купить три литра кофе и блок сигарет – и выскочила из паба. Абдулов, как будто бы ничего не замечая, продолжал попивать свой «Гиннес» и грызть солёные семечки. Недоумевающий Александр Стефанцов сквозь стеклянную входную дверь разглядел вспыхнувший на секунду огонёк зажигалки.
«Так, Третьякова, что-то ты сдаёшь позиции! Две сигареты за один час!», - подумала Лена, делая первую затяжку «Кэмелом»… и тут же выплёвывая сигарету на асфальт. Это было не просто невкусно. Это было гадостно.



Спасибо: 61 
Профиль
Взрослая тётка





Сообщение: 3
Зарегистрирован: 16.01.09
Репутация: 0
ссылка на сообщение  Отправлено: 16.01.09 21:21. Заголовок: Беломор на лавочке ..


Беломор на лавочке

Такого эта улица не видела уже довольно давно – может, с полгода, а может, и больше. На самом деле, ничего экстраординарного – просто Лена Третьякова шла домой от метро. Пешком. Учитывая, что последние несколько месяцев её привозили со съёмок или с концертов на машине, пешая прогулка по знакомой с детства улице была событием действительно из ряда вон выходящим.
На носу солнечные очки, на лоб надвинут капюшон, руки в карманах узких джинсов, быстрая размашистая походка – уставшая после трудов праведных на ниве лицедейства в молодёжном сериале, Третьякова спешила домой. Домой, к привычному уюту, к маминому пирогу с грибами, к возможности хоть ненадолго побыть Леной-доченькой, Леной-сестрой, а не Леной-распишись-вот-тут-двадцать-раз! В особенно тяжёлые дни, когда приходилось расписываться на тысячах дисков, плакатов, открыток и просто бумажек, ломило пальцы. «Но, вообще, я молодец», - мысленно подбадривала себя Лена. «Не зазвездилась пока. В метро вот езжу». Да уж, не по своей только воле: в сегодняшней серии снимали в качестве приглашённой звезды одну мымру с телевидения – Лена не помнила, как её зовут – так эта краля потребовала машину отдельно для себя, отдельно для своего стилиста и отдельно для той мегатонны одежды и косметики, которую она приволокла с собой. В результате, «Ранеткам» пришлось добираться домой на перекладных. Съехав на эскалаторе в низко надвинутом на голову капюшоне, Лена вскоре поняла, что такая чрезмерная маскировка совершенно лишняя: в метро столько людей – однородная постоянно движущаяся масса, в которой никому нет до неё дела. Третьякова расслабилась, откинула капюшон, сняла очки, в которых ни черта не было видно в полумраке подземки. Подъехал поезд – Лена заняла место в последнем вагоне у окна. Прислонившись лбом к прохладному стеклу, она прикрыла глаза и всецело отдалась мягкому покачиванию. Бездушный электронный голос называл остановки – Лена не обращала на него внимания, ей всё равно было до конечной. Тыдыц-тыдыц… тыдыц-тыдыц… «Конечная станция! Поезд дальше не идёт! Просьба покинуть вагоны!» - металлический голос вывел Лену из дрёмы, она поправила сумку на плече и вышла из вагона. Вверх по эскалатору, перепрыгивая через три ступеньки – домой, домой! Уфф, ну вот и выбралась из подземелья. Можно сбавить темп и немножко расслабиться – в конце концов, первичный ажиотаж по поводу славы Лены Третьяковой в её районе давно прошёл – у всех желающих давно была куча автографов и фотографий со звездой, поэтому по Марьино можно было спокойно ходить, не опасаясь нарваться на толпу восторженных поклонников, готовых разорвать тебя на сувениры. Ах, чёрт! Взгляд Лены наткнулся на опущенный ролет – ларёк закрыт – интересно, почему? Фигня какая-то… Теперь придётся до магазина топать, и потом ещё домой возвращаться – не сидеть же без сигарет. Лена со вздохом вставила в уши наушники, нащупала в кармане плеер… «Но если есть в кармане пачка сигарет, значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день…». «А у меня нет в кармане пачки сигарет», - разочарованно подумала Третьякова. Засунув поглубже руки в карманы, Лена поспешила в дальний магазин. Она решила срезать путь, и на углу свернула в свой двор, в котором её никто не видел месяца два. Ведь утром: подъезд – машина; вечером: машина – подъезд. С затаённой досадой она прошла мимо своего, крайнего подъезда, и зашагала дальше, к двум лавочкам, на одной из которых кто-то сидел.
- Ленка, ты? – окликнул её смутно знакомый голос. – Привет!
Лена вытащила наушники, обернулась и присмотрелась – уставшие глаза не очень хорошо видели в сумерках. Точно, Димон. Из старой компании.
- О, Димон, привет! Сто лет тебя не видела!
- А я тебя – двести! Ты ж тут теперь совсем не показываешься. Знаменитая стала, загордилась…
- Да какой там… Ты же понимаешь, работы много, времени нет.
- Ага, ага… Посидишь со мной?
- Димон, тут такое дело… Я домой спешу.
- Ясно. Значит, я тебе уже не подхожу. Ну конечно, где уж мне…, - парень обиженно насупился.
«Как ребёнок, честное слово!», промелькнуло в мыслях у Лены.
- Да ладно, не обижайся. Посижу, конечно. Подвинься, давай.
- О, вот это клёво! Вот это по-нашему! Я всегда пацанам говорил, что Ленка – наша, не то, что все эти – и не подойди к ним…
«Да уж, ваша, ваша…». Димон был одним из тех, с кем Лена тусовалась ещё два года назад. Тогда она как раз заканчивала школу, ушла из спорта, делать было нечего, планов на будущее – никаких. Готовиться к поступлению в вуз не хотелось, в школу ходила с горем пополам, и все вечера проводила вот на этих самых лавочках, в компании дворовых парней и раздолбанной гитары, на которой и училась брать первые аккорды. Их компания считалась хулиганской, на них жаловались соседи и Ленкиной маме приходилось краснеть за дочь… Но каждый вечер она всё равно уходила туда, чтобы, разбивая в кровь пальцы и срывая голос, до полуночи орать, что «всё идёт по плану» и «группа крови на рукаве». Как много изменилось с тех пор!
- Ладно, чего ты… У меня сегодня просто немножко свободного времени появилось, вот, решила пройтись, - об истинной причине этого «пройтись» Лена предпочла умолчать. – Ну давай, рассказывай, как у вас тут дела?
- Да что у нас – всё как обычно. Я в ПТУ пошёл, на автослесаря учусь. Васёк у метро дивидюками торгует. Саня Рыжий – охранником в магазине. Серёгу посадили – слышала?
- Как – посадили? За что? – упавшим голосом пробормотала Лена. Да уж, вот это новость так новость…
- За вооружённое ограбление. Он с хачами какими-то связался, они его подбили ювелирку грабануть. Он, короче, на стрёме стоял, у него при себе только нож был, да и тот поломанный, без пружины, не выкидывался ни фига. Только хачи от ментов откупились, а Серёга… Наши пацаны на суд ходили, рассказывали, что ему сначала восьмёрку припаять хотели, но потом, учитывая неприменение оружия, до пятёрки скостили. Вот так.
Эх, Серёга, Серёга… Он был самым старшим в их компании, и самым авторитетным, конечно. Это он и учил Ленку на гитаре играть. Это с ним она сначала целовалась на лавочке, а вскоре и получила первый, так сказать, сексуальный опыт. А теперь, значит, вот как всё вышло. Расстались они из-за «Ранеток» - Серёге не нравилось, говорил – попса, детский сад. Ленка впервые в жизни упёрлась и стояла на своём – хочу и всё тут! У Третьяковой началась новая интересная жизнь, а у Серёги – небо в клеточку, жизнь в полосочку…
- Ужас какой! Жалко Серёгу, - выдавила Лена – а что ещё она могла сказать? Они с Димоном некоторое время посидели молча. Потом он, желая нарушить неловкое молчание, улыбнулся щербатым ртом и предложил:
- Ленка, курить будешь?
- Давай.
Димон протянул ей мятую мягкую пачку.
- О, «Беломор»! Ты себе не изменяешь.
- Ага. А ты что, на другие перешла?
- Ну, типа того. Только купить не успела. Как раз в магазин шла, а тут ты сидишь. Ладно, давай свой «Беломор».
Димон галантно чиркнул пластиковой зажигалкой. Лена затянулась и закашлялась.
- Чёрт, крепкие – отвыкла!
- А мне нравится… Ну давай, рассказывай, как там у вас на съёмках.
- Да ну – чего рассказывать. Кутерьма сплошная. Если не в кадр идти, то текст учить или репетировать. Ещё и играть когда-то надо. Продюсер подгоняет альбом новый писать. Кстати, тебе наш первый альбом понравился?
Когда вышел первый альбом «Ранеток», счастливая Ленка притащила домой пачку дисков и подписала всем-всем: родственникам, друзьям, ребятам со двора – и гордо каждому презентовала.
- Не, ну ничё так. Прикольно. Только ты ж знаешь, Ленка, мне б чё потяжелее, а у вас там – сопли-мопли, любовь-морковь. Хотя гитаристка у вас ничё. И басуха твоя – хорошо звучит.
- Спасибо. Месяца через три новый запишем – подарю.
Лена снова затянулась – крепкий табак уже не так сильно драл горло. Надо же – «Беломор»… Давно не пробовала. Плохо, конечно, что без фильтра – табак в рот лезет. И Ленка по давней привычке, когда, кроме «Беломора», не признавала ничего, сплюнула на асфальт.
- Слушай, Ленка, а можно тебя попросить?
- Давай, проси.
- Ленка, я, конечно, сериал ваш нечасто смотрю – так, если переключаю – и то ради тебя. Но у вас там такой мужик играет – забыл, как зовут. Он ещё в «Солдатах» снимался, и в боевиках разных новых. Короче – крутой такой мужик.
- Абдулов, что ли?
- Точно – Абдулов! Слушай, Ленка, ты можешь для меня у него автограф попросить. Пусть напишет – «Димону от Евсея».
- От какого ещё Евсея? Он Виталик.
- Ну, это он в «Солдатах» Евсеем был.
- А-а-а… Ладно, тогда прямо завтра и попрошу. Брат тебе потом передаст.
- Ух ты, здорово! Пацанам покажу! А он по жизни вообще как?
- Честно? Не знаю. По-разному. Бывает, нормальный мужик – общаемся нормально, всё путём. А бывает – переклинит его, и всё – начинаются психи. Всё ему не нравится, сериал – дерьмо, «Ранетки» - детский сад, я так вообще – оторва. Ещё вечно мозги мне ковыряет из-за того, что курю.
- Не, ну это не прав. Ты ж это… как его… свободная личность.
- Вот и я о том же. Но вообще он ещё ничего. Когда понты не кидает.
«I like to move it move it, you like to move it move it…» - заиграл мобильник Третьяковой.
- Да, мам! Да я здесь, во дворе, на лавочке – Димона встретила. Да, уже бегу. Щас буду.
Ленка отключила телефон и встала с лавочки.
- Ладно, Димон, прости, но мне пора. Мама уже волнуется. Пересечёмся как-нибудь. Абдулова я завтра попрошу – он подпишет.
- А, ну давай, пока, Ленка. Не забывай. А я щас пойду с пацанами пива выпью. – Димон тоже поднялся и, засунув руки в карманы потёртых спортивных штанов, направился к соседнему дому.
Лена поспешила домой, где её ждали взволнованные родители – «говорила же, что раньше приедешь!» - брат Костя и тихий семейный ужин. Уже ночью, сидя на подоконнике своей тёмной комнаты и любуясь полной луной, Лена вспомнила, что так и не купила сигареты.


Спасибо: 58 
Профиль
Взрослая тётка





Сообщение: 4
Зарегистрирован: 16.01.09
Репутация: 0
ссылка на сообщение  Отправлено: 16.01.09 21:24. Заголовок: Ментоловый Vogue, по..


Ментоловый Vogue, потушенный об запястье


Эту машину Ленка заметила ещё от угла. Её невозможно было не заметить – не каждый день возле простой московской школы останавливаются красные «Мазератти» с аэрографией – гигантской летучей мышью – на боковой двери. Чудо-автомобиль уже обступили пацаны постарше и помладше, держась, впрочем, на довольно почтительном расстоянии – мало ли что. Они с вожделением, затаив дыхание рассматривали каждый изгиб, каждую деталь продукции итальянского автопрома, мысленно подсчитывая, сколько может стоить такой автомобиль. Выходило ОЧЕНЬ много. Если откладывать каждый день по доллару, то, может быть, внуки смогут накопить на колесо. Лене был чужд этот ажиотаж – к машинам она была равнодушна: модели, марки, цена, тюнинг – её это не интересовало: главное, чтобы была чистой и чтобы везла. Однако, подойдя поближе, она поняла, что причины проявить интерес к красной «Мазератти» у неё определённо были – сквозь тонированное стекло не очень чётко, но вполне определённо просматривался сидящий на пассажирском сидении Виталий Абдулов, её партнёр по сериалу. «Надо же, какая у его новой бабы фартовая колымага» - к месту вспомнился жаргон бурной юности. Решив не светиться возле Абдулова и его небедной водительницы, Лена обогнула толпу ребятишек и поспешила к входу – через полчаса должны раздать сценарий на сегодня и завтра, и нужно будет репетировать. Уже у самого крыльца Лена Третьякова, подчиняясь внезапному наитию, обернулась посмотреть, не собирается ли Виталий присоединиться к коллегам по площадке, и увидела приспущенное у водительского сидения стекло и тонкую изящную руку с крупным рубиновым перстнем, которая стряхивала пепел с тонкой белоснежной сигареты. Настроение почему-то мгновенно испортилось: «То есть, передо мной он кривится, курить запрещает, а с ней, значит, - ничего?! Вот козлина!». Третьякова резко повернулась и дёрнула ручку двери с такой силой, будто собиралась её оторвать и запустить в партнёра по кадру. Шагнув в распахнутую дверь, Лена не заметила ошарашенного взгляда дежурного старшеклассника.
Чёрт, как же хочется курить! Ну когда уже закончится эта планерка?! Лена посмотрела по сторонам. Сидящие во главе узкого длинного стола Арланов и Муругов по очереди вещали о рейтингах, о зрительских ожиданиях, о развитии сюжета, о сверхзадаче и т.п. Женя рассеянно накручивала кудрявый локон на палец, Аня почёсывала нос, Наташа, казалось, внимательно слушала, только время от времени часто моргала невыспавшимися глазами – отгоняла сон. Предусмотрительная Лера, устроившаяся подальше от начальства, орудовала пилочкой для ногтей и демонстрировала Яне Студилиной новые серьги. Всё как всегда, всё как обычно… Сейчас Арланов скажет: «Так, Лера и Женя – в кадр, остальные – репетировать и учить слова!» и можно будет выйти на крыльцо, вставить в уши наушники, не спеша распечатать только что купленную пачку, щёлкнуть «Зиппо» и медленно, вкусно затянуться… Из грёз Лену вывело вдруг нахлынувшее странное чувство, как будто её насквозь сверлила невидимая дрель. Она подняла глаза – прямо напротив неё, положив локти на стол, сидел Абдулов, рассматривал её и ухмылялся. Лена показала ему язык.
После планёрки Лена краем глаза заметила, как Виталий подошёл к режиссёру, приобнял его за плечи – так он всегда делал, когда ему что-нибудь от кого-нибудь было нужно - и стал мягко, но настойчиво в чём-то его убеждать. Лена из любопытства приблизилась, и до неё донеслись обрывки диалога:
- …договаривались, что никаких посторонних на площадке.
- А кто говорит о площадке? Посидит здесь, посмотрит, как делают кино, с ребятами пообщается.
- Виталик, получается, я сам создам нерабочую обстановку.
- Ну почему же – нерабочую? Вика никому не помешает.
- Короче, нет.
- То есть, когда к «Ранеткам» этим фанаты толпами ездят, не выгонишь потом, и носа на улицу не высунешь – у них камеры наготове – это нормально?! Это – рабочая обстановка?!
- Ладно, уговорил. Пускай посидит в комнате отдыха. Но учти – это первый и последний раз.
- Спасибо, Серёга. Я сейчас.
Лена отошла – она услышала всё, что нужно. Значит, хозяйка красного «Мазератти» хочет посмотреть, как снимают сериал… Забавно. В принципе, такой разговор время от времени происходил у Арланова почти с каждым из актёров – друзья, младшие братья и сёстры мечтали попасть в святая святых сериала «Ранетки» и режиссёр, прочитав предварительно лекцию о рабочей обстановке, как правило, разрешал. Только странно, зачем взрослой тётке на такой крутой тачке смотреть, как снимают молодёжный сериал. У неё, подумалось Лене, наверняка сил хватит и к Михалкову на площадку попасть – чего ж она тут забыла?
В двух шагах от Лены Абдулов радостно вещал в телефон:
- Да, Викусик. Да, можно. Посиди в машине, сейчас я тебя заберу.
Ух ты – Викусик… Куда катится мир?
Лениво натянув куртку, Лена вышла на школьное крыльцо, достала из кармана пачку «Парламента», аккуратно сняла целлофан и фольгу, скомкала и сунула в карман, вытащила белую гладкую сигарету – чирк! – пламя – подожжённый кончик сигареты мгновенно темнеет, потом светлеет и внутри него появляется огонёк. Глубокая затяжка – дым через ноздри – немножко щиплет, но ничего, и сразу – ещё одна! Теперь можно стряхнуть пепел.
…Лена Третьякова краем глаза заметила, что со стороны ворот к зданию школы подходила пара – высокий мужчина атлетического сложения – актёр Виталий Абдулов и его спутница, таинственная «Викусик» - стройная блондинка в дорогом кожаном плаще и в сапогах на немыслимой шпильке. Красивая, ухоженная, в салон красоты ходит по расписанию…Лена решила не особо пристально разглядывать эту девушку – что ей, в конце концов, до новой абдуловской пассии? Натянув на голову капюшон – резко подул холодный ветер – она глубоко затянулась в последний раз, щелчком отправила окурок в урну и вытащила из кармана телефон – обещала маме позвонить, когда на съёмки приедет, и из головы вылетело. Но – мама так и не дождалась звонка в то утро.
- А вот и одна из «Ранеток» - Лена Третьякова! – прогремел над Лениной головой жизнерадостный голос Абдулова.
Лена подняла голову. Рядом с ней стоял Виталик в обнимку с «Викусиком», которая разглядывала её с откровенным самодовольством. И Лена каким-то вдруг проснувшимся невероятным женским чутьём поняла – почему: Интернет весь разрывался от обсуждений сериальной пары Кулёминой (Лены) и физрука Степнова (Абдулова), впечатлительные поклонники и в жизни старались им приписать некие романтические отношения, которых не было, и быть не могло в принципе. И вот сейчас эта блондинка имела возможность воочию в этом убедиться. Она разглядывала Лену – высокую, худую, в джинсах и косо натянутой олимпийке и мысленно сравнивала её с собой – холёной, ухоженной, с силиконовой грудью и исправленным носом (Абдулов не в курсе, конечно же), и в её картине мира счёт был 1:0 в её пользу.
- Тебе чего? – ответила Лена, оторвавшись от телефона.
- Вот, хочу тебя познакомить. Это Вика, она сегодня будет с нами на площадке. Если будет время, пообщаетесь, покажешь ей тут всё,
«То есть, я ещё для абдуловской бабы должна экскурсоводом быть?»
- Вряд ли, - Лена бросила быстрый взгляд на Вику. – Мне через десять минут на репетицию – тебе, кстати, тоже – потом в кадр, потом перерыв, а потом сам знаешь – то одно подвалит, то другое. В любом случае, приятно познакомиться, - вспомнила Лена о вежливости.
Вика, опомнившись от своих размышлений, улыбнулась и проговорила:
- Ой, Леночка, мне тоже очень приятно. Я ваш сериал очень часто смотрю, вы все мне так нравитесь. А вы петь сегодня будете?
- Не помню точно. Вроде как есть пара эпизодов с репетициями группы. Ладно, я пошла, а то Лерка с Лысковым сейчас весь кофе выпьют, мне не оставят.
Лена резко развернулась и направилась к двери. Абдулов и Вика, постояв на крыльце ещё с полминуты, направились за ней.
В комнате отдыха Лена с размаху плюхнулась на мягкий диван и откинула голову на заваленную реквизитом спинку. Почувствовав затылком что-то твёрдое, Лена приподнялась и извлекла из-под груды маек и свитеров что-то круглое на ножках, похожее на небольшую фортепианную табуретку. Тамтам. «Точно, это же нам для пятничных съёмок купили!», вспомнила Лена. Решив немножко попрактиковаться, она зажала барабан между коленями и стала отбивать на нём какой-то спокойный ритм. Звучало хорошо, успокаивающе. За эти занятием её и застала Лера Козлова.
- О, привет, чё делаешь? Ух ты, классная штука! – Лера заметила тамтам. – Это мне для пятницы?
- Ну, в общем, да. Хочешь попрактиковаться?
- Да нет, потом. Давай ты. У тебя хорошо получается.
- Да ну, ерунда, так просто, от нечего делать постукиваю. Что там у нас? Вас с Женькой уже отсняли?
- Ага. Два дубля, три крупных плана. Сейчас Саню с Еленой Николаевной в кадр ввели. Арланов сказал, что через полчаса с тобой и Виталиком репетицию проведёт, и сразу в кадр пойдёте – сроки поджимают, сегодня нужно много снять.
- Много так много, - пожала плечами Третьякова. – Не в первый раз.
- Кстати, ты видела эту абдуловскую мымру?
- Почему – мымру? Вполне симпатичная девушка.
- Он её сейчас на площадку притащил. Арланов чуть сценарием не подавился. Хорошо хоть, мотор был и он не стал орать, почему посторонние на площадке.
- Ой, ну подумаешь. Не в кадр же Виталик свою пассию повёл.
- Ну, это слава Богу. Потом, когда нас отсняли, Виталик её всей группе представил, как свою хорошую знакомую. У неё по лицу было видно, что она рассчитывала на другую рекомендацию.
- То есть, она теперь целый день будет тут ошиваться?
- Похоже, что так. Абдулов до вечера снимается, а она с ним. Хотя, скорее, это он – с ней. Видела её машинку? Мне о такой и мечтать не приходится, - с завистью в голосе протянула Лера.
- Видела. Выброшенные деньги. Дурацкая идея – рассекать по нашим дорогам на «Мазератти».
- Зато круто!
- Ну круто - так круто…
Лена сунула тамтам Лере, поднялась с дивана, потянулась – приятно захрустели позвонки, помахала руками, распрямила плечи – всё, готова. Можно идти репетировать.

_____________________________________________________________________________________

- Так, ребята, соберитесь! Вашу сцену надо снять в рекордные сроки, желательно с первого дубля – ребята в монтажной уже ждут. Кстати, Лен, тебе говорили про сценарий на следующую неделю?
- Нет, а что?
- Я же просил Стефанцова… Вот склеротик!
- Ты про обнажёнку?
- Ага, значит, говорил. Короче, это всё пока на уровне идеи, сценарная группа сейчас прописывает, но эта сцена будет обязательно. Всё примерно так: Степнов приходит домой к деду Кулёминой, Лена в это время в душе, она выходит, завёрнутая в полотенце, по пути в свою комнату в коридоре задевает краем полотенца какую-то вещь с тумбочки, она падает, Лена наклоняется её поднять, полотенце распахивается. Степнов, который как раз сидит на диване в дедовой комнате с открытой дверью, всё видит. Мельком. Потому что Лена оборачивается, видит Степнова, закрывается полотенцем и убегает. Короче, в кадре обнажёнка секунды три от силы.
- Я не буду это играть.
- То есть – как? Что значит - «не буду»?
- Сергей, в моём контракте нет ни слова про обнажёнку. Я на это не подписывалась.
- Лена, в кадре вообще будет только намёк – операторы ничего особенного не покажут – так, бедро там, область декольте. Всё твоё останется при тебе.
- Но перед Абдуловым ведь придётся полотенце распахивать.
- Это да. Только вот не пойму я, чего ты стесняешься. Лена, ты профессионал. Это будет абсолютно невинная сцена.
- Да какой она профессионал? – подал голос Виталий, который всё это время стоял радом и ухмылялся. – Забыл, как мы её поначалу в кадр на верёвке втаскивали и сколько метров плёнки перепортили?
- Не забыл, но прогресс явно налицо. Короче, Третьякова, хочешь – давай найдём дублёршу, но оплачивать её будем из твоего гонорара. Получишь меньше на 60 процентов. Согласна?
«Ни фига себе! Нет уж, за такие деньги лучше я сама. А то я с такими тратами никогда машину не куплю», - приняла решение Лена.
- Ладно, согласна сама. Только пусть Абдулов на меня не пялится.
Виталий раскатисто хохотнул:
- Обещаю, что не буду. У меня, Ленка, сама видишь, есть на кого пялиться.
Сцену сняли на удивление быстро и хорошо – Арланов сам был в шоке. С одного дубля, без проколов и срывов – всё получилось чисто и совершенно естественно. «Да, растёт Ленка, - подумал режиссёр. – Вон Огурцова с Наташкой до сих пор, пока три дубля не запорют, не успокоятся. А Ленка – молодец, справляется. Надо ей посоветовать подумать об актёрстве». Сама будущая великая актриса тем временем сидела на подоконнике, беззаботно раскачивала ногой и пила горячий чай из кружки с цыплятами. В голове роились всякие мысли – о предстоящих съёмках, о родителях, о брате, о том, что во дворе у них собираются поставить новые качели, и о том, что это здорово для детворы – новые качели во дворе… во дворе…чёрт, Димону же обещала!
Лена отставила недопитый чай, спрыгнула с подоконника и отправилась на поиски Виталия – обещания нужно выполнять. Встреченный в коридоре Нил сообщил, что только что видел Абдулова на крыльце. Пришлось возвращаться за курткой.
__________________________________
Виталий действительно стоял на крыльце в компании Вики и Стефанцова, который в обществе абдуловской пассии светился, как начищенный самовар. Вика курила («Ага!», - злорадно отметила про себя Лена) и непринуждённо болтала с Сашей, который ей что-то задвигал про съёмочный процесс. Абдулов время от времени вставлял короткие реплики.
- Виталик, можно тебя попросить?
- Для тебя, Ленка, – всё, что угодно, - улыбнулся Абдулов.
- Можешь надписать? – она протягивала ему только что добытую у PR-менеджера открытку с абдуловской физиономией.
- Ленка, ты чего – в фанатки ко мне записалась?
- Это не мне, балда!
- А кому?
- Друг детства попросил.
- Чё за друг?
- Какая разница! Ты подпишешь?
- Подпишу, конечно. Что писать?
- «Димону от Евсея». Он так попросил.
- О Господи – я уже год в этих «Солдатах» не снимаюсь, а они никак забыть не могут.
Виталий размашисто расписался на открытке и передал её Лене.
- Вот, держи. Привет Димону.
- Спасибо, - Лена сунула открытку в карман. - Он будет очень рад. Он вообще от тебя фанатеет.
- А ты?
- Я – нет, - усмехнулась Лена. - Ты же не Цой. И не Дима Билан.
- Дима Билан? Ты слушаешь Диму Билана? – в разговор встряла Вика.
- Да, ну и что? – пожала плечами Лена.
- Но вы, «Ранетки», вы же играете типа рок! Как ты, рокерша, можешь слушать попсу?
- Я слушаю то, что мне нравится – и рок в том числе. А ты сама какую музыку предпочитаешь?
- Я предпочитаю разную музыку. Хорошую музыку.
- Ясно.
Лене похлопала себя по карманам куртки в поисках сигарет – курить хотелось нестерпимо. Пачка нигде не прощупывалась… Чёрт, после планёрки переложила их зачем-то в сумку!
- Не угостишь сигаретой? – обратилась Лена к Вике.
- Конечно, - щедрым купеческим жестом та протянула Третьяковой початую пачку. Ментоловый «Вог».
Ладно, дамские и слишком гламурные, конечно, но сойдёт.
Лена оглянулась на стоящих рядом мужчин – и Абдулов, и Стефанцов делали вид, что ничего не происходит – что ж, прикурим сами, не в первой. Девушка извлекла из кармана свой «анархический» «Зиппо», откинула крышку – чирк – пламя взметнулось неожиданно высоко, чуть не опалив ей чёлку.
- Вика, зачем ты дала ей сигарету? Ей рано ещё курить – зачем поощрять? – раздался голос Абдулова.
- Виталик, спасибо, но одна мама у меня уже есть, - парировала Лена. Тут девушка перехватила взгляд Вики – та с любопытством рассматривала её зажигалку, которую Лена не успела спрятать в карман.
- Можно посмотреть? – Вика протянула руку к зажигалке.
- Конечно.
- О-о, «Анархия в Соединённом королевстве»?! Ты хоть знаешь, кто такие «Секс Пистолз»?
Лена тихо хрюкнула в рукав – выслушивать от гламурной блондинки разглагольствования об английских панках – это забавно.
- Знаю, естественно. Слушаю иногда.
- Хм… Надо же – «Секс пистолз» и Билан…
- А что здесь странного? Мы с девчонками слушаем панков, иногда с ними выступаем.
Вика снисходительно улыбнулась.
- Ну, не зна-аю, - томно протянула она. – Вот вы, «Ранетки», поёте песни про любовь-морковь, про подростковые сопли – какие же вы рокеры? Рок во все времена был музыкой бунтарей, музыкой людей отчаянных, а вы что? Яблочки-сердечки, прянички-конфетки…
Та-а-ак! Это становится интересным – гламурная фифа на «Мазератти» учит нас, как должны себя вести рокеры!
- А ты сама чем занимаешься? Роком? Что-то по тебе не скажешь…
- Нет, - ничуть не смутившись, парировала Вика. – Я – свободный художник, занимаюсь различными арт-проектами. Но с музыкальной тусовкой я хорошо знакома и лично знаю многие группы.
Свободный художник, ну-ну… Мажорка, которая тратит папины денежки на всякую мазню, именуемую «современным искусством».
- Так вот, - продолжала Вика, - эти группы начинали сами, ребята играли по паркам и гаражам, переживали личную неустроенность, отсутствие денег, признания – и всё ради рока. А вы? Вы сразу начинали с продюсером, который вам повсюду соломку подстилал, чтобы не ушиблись, сразу вышли на стадионы… Никаких отчаянных поступков ради своей музыки вы никогда не совершали!
«Да, кто бы говорил… По ней не видно, чтобы она когда-либо испытывала недостаток в деньгах…»
В порыве спора Лена совсем забыла о сигарете. Новая затяжка обожгла горло ментоловым привкусом. Девушка стояла и молча курила, а Вика смотрела на неё с торжествующим видом. И тут в разговор вступил Виталий.
- А по-моему, Вика, ты права. Действительно, «Ранеткам» всё подносится на блюдечке с голубой каёмочкой – продюсер, студия, сериал вот сейчас. Я не спорю, девчонки вы талантливые, песни у вас неплохие – смысла мало, но музыка – ничего. Только это не рок.
- Не рок? – Лена с силой отшвырнула докуренную сигарету. – А что тогда, по-твоему, рок?!
- Рок – это когда на разрыв аорты, это когда на последнем дыхании, - выспренно протараторила вместо Виталия Вика. – Это музыка саморазрушения, когда по кусочку отрываешь от себя и отдаёшь людям.
- Саморазрушения, говоришь? – прищурилась Лена. – Мы вообще-то людям хотим радость приносить.
- Да кому нужна ваша радость? – возмутилась Вика. – Трагедия всегда считалась выше комедии – да, Виталь?
- Верно. Ты, Третьякова, вспомни Кобейна, вспомни Летова, вспомни Цоя своего любимого – вот это рок. Их и через сто лет будут слушать!
- То есть, для того, чтобы доказать вам всем, что я – рокер, мне нужно сейчас привселюдно вены вскрыть?
- Ленок, ну ты чего, ну шутят же они…, - попытался разрядить обстановку Стефанцов.
- Зато я не шучу. Мне, конечно, плевать, что вы все тут думаете обо мне, но мне обидно за девчонок. Мы играем настоящий современный рок, а вы критикуете нас, хотя сами понятия не имеете, как подойти к гитаре. Но если вам необходимо что-нибудь деструктивное – пожалуйста. Дай ещё сигарету!
Вика, осознав, что Лена разозлилась не на шутку, растерянно протянула ей пачку.
- Ленка, что ты хочешь делать? – заволновался Александр.
- Подожди, Сань, - Третьякова уже подкуривала «Вог». – Сейчас сам всё увидишь.
Вытащив дымящуюся сигарету изо рта, Лена обвела взглядом ошарашенных Виталия, Вику и Александра. У Вики на лице отражалось смесь любопытства и лёгкого сожаления, Саша был взволнован, а Виталий… - в его глазах Лена прочитала, как если бы там было написано крупными буквами, - «Слабо?».
- Смотрите.
Лена сделала ещё одну, глубокую затяжку, выпустила дым через ноздри, отогнула рукав куртки, обнажив нежную кожу запястья и, не раздумывая, с силой прижала тлеющую сигарету к тому месту, где переплетались синеватые вены.
Вика вскрикнула, Саша попытался отдёрнуть Ленину руку с сигаретой, но она ловко вывернулась и посмотрела на Абдулова. Тот выглядел так, как будто его из-за угла прибили пыльным мешком. Лена выбросила потухшую сигарету в лужу, ещё раз прищуренным взглядом обвела всю компанию взрослых, которым она, ценой своего здоровья, утёрла нос, и, не откатывая рукав, чтобы не касаться обожжённого места, развернулась и вошла в школу.


Спасибо: 55 
Профиль
Взрослая тётка





Сообщение: 5
Зарегистрирован: 16.01.09
Репутация: 0
ссылка на сообщение  Отправлено: 16.01.09 21:27. Заголовок: Кальян на двоих «Ну..


Кальян на двоих

«Ну, вот зачем тебе это понадобилось? Кому и что ты хотела доказать?» - мысленно ругала себя Лена Третьякова, рассматривая свежую повязку на левом запястье. Да, глупо получилось. То есть, она ни капли не жалела, что доказала этим скептикам, что способна на отчаянный поступок – пусть даже и дурацкий. Только вот зря она надеялась, что этот маленький инцидент останется между нею, Стефанцовым, этим-чёртовым-Абдуловым и «Викусиком». Девчонки-гримёрши первыми заметили свежий ожог, который просто невозможно было скрыть под одеждой – пекло невыносимо, хотя Лена мужественно терпела боль. Гримёрши тут же заохали, притащили пантенол, намазали запястье, требовали рассказать, как это её так угораздило. На их вопли прибежал Арланов, увидел Ленкину руку – чуть в обморок не упал. Лена успокоила его, как могла – нервный что-то режиссёр стал – и уверила, что через пару днёй всё совсем-совсем пройдёт. Ленку отвели к школьной медсестре, та наложила повязку со специальной мазью, вся съёмочная группа во главе с «Ранетками» кудахтала над «бедной Леночкой», кроме Виталия, разумеется. А у Ленки на душе скребли кошки – она ведь прекрасно понимала, что совсем не заслужила и сотой доли выплеснувшегося на неё сочувствия – сама ведь себя травмировала, дурында этакая. Третьякову освободили от съёмок до конца дня – решили, что хватит с неё на сегодня. Девчонки вызывались отвезти её домой, но она наплела им что-то и улизнула.
Вот сейчас она как раз сидела на своём любимом высоком стуле в «У Галлигана». Перед ней стояла едва надпитая чашка кофе и коньяк в пузатом бокале, тут же лежал излюбленный «Парламент». Коньяк ей, не спрашивая, добавил к обычному заказу бармен Филипп – сегодня была его смена. Лена сначала удивлённо подняла брови, но потом решительно отхлебнула пятизвёздочного «Арарата» - через полминуты по телу разлилось приятное тепло, а через пять минут нервы успокоились сами собой и Лена вновь обрела способность рассуждать спокойно.
- Лена, вам ещё чего-нибудь? – Лена оторвала взгляд от чашки – на ней в упор смотрел Филипп.
- Нет, спасибо… Филипп. А откуда вы знаете, как меня зовут?
Бармен улыбнулся.
- Да кто же вас теперь не знает? У меня сестра младшая жить без вашего сериала не может. Всю комнату плакатами заклеила!
- Передавайте ей привет, - Лена порылась в сумке, - и – вот…
Она протянула бармену значок с логотипом «Ранеток» - редкий, коллекционный, Мильниченко говорил, что их только через Интернет продавать будут.
- Спасибо…, - растерянно пробормотал Филипп, взял значок и сунул в карман. – Так может, ещё чего-нибудь хотите?
- Хочу. Поговорить. Вы можете сейчас говорить?
- В принципе, могу. Клиентов, - Филипп указал на людей за столиками, - сами видите, немного. Только я предпочитаю не говорить, а слушать.
Лена улыбнулась, сделала ещё глоток коньяка, вытащила из пачки сигарету – уже привычный ритуал: щелчок, пламя, затяжка – выпустила дым вверх и посмотрела на своего собеседника. Тот невозмутимо восседал на таком же барном стуле и протирал пивные кружки..
- Как раз то, что надо – мне надо выговориться. Сегодня я сделала глупость – не смертельную, но с последствиями. Я сегодня попыталась что-то доказать человеку, который в два раза старше меня. Причём я знала, что попытка заранее обречена на провал, но попёрла, как Дон Кихот на ветряную мельницу, - Лена прервалась на затяжку и глоток кофе. – И я теперь абсолютно не понимаю, как мне с этим человеком общаться. До этого у нас всё было более или менее ровно – он меня подкалывал, я огрызалась, или не огрызалась, иногда мы довольно приятно болтали в перерывах – с ним на самом деле интересно, хоть он и язва. Но сегодня он приволок на площадку свою бабу – фифу гламурную, которой вздумалось учить меня жизни: пришлось ей – и ему, кстати, тоже - кое-что продемонстрировать. Короче, я не знаю, теперь, что он обо мне думает. Я ушла оттуда, а мне потом рассказали, что он эту тёлку сразу в машину запихнул и со съёмок отправил. Сам вернулся, как неживой…
Действительно, когда Лена потихоньку, стараясь не привлекать внимания, кралась к выходу из школы, чтобы сбежать ото всех в паб, её поймал Стефанцов и зашипел ей в ухо про глупости, про детство в попе, про «ты бы Витальку видела – на нём лица нет, он Вику эту в машину посадил и отправил, что ж ты так по нервам-то у нас катаешься!». Лене вдруг стало ужасно стыдно – не перед Абдуловым и Викой – сами нарывались – а перед Стефанцовым: он-то ни в чём не виноват. Пробормотав «Сань, прости, извинись за меня перед Абдуловым!», Третьякова просто сбежала. Сбежала от выяснения отношений, от ответственности. Конечно, гораздо проще укрыться в пабе, прихлёбывать кофе и пытаться себя уверить, что всё в порядке и абсолютно ничего из ряда вон выходящего не произошло.
Запиликал телефон – смска. От Лерки: «Ленка, мы в ИМРАН-ХАНЕ, приезжай». Ну да, щас, вот всё брошу и поеду тусоваться с вами в «Имран-хан»! Человек тут, может быть, горе топит в коньяке и кофе, а они его веселиться зовут. Лена повернулась к Филиппу. Тот по-прежнему сидел на стуле, протирал пивные бокалы с бесстрастным лицом – идеальный слушатель.
- Так вот, - продолжила Ленка прерванный монолог. – Я его с тех пор не видела, и видеться с ним боюсь. Мне кажется, он что-то понял. Я сама не знаю, что, я его лицо после этого инцидента видела мельком, но какие-то выводы он сделал. Понятия не имею, какие, мне самой ничего не понятно. Я всегда была девушкой рассудительной, а тут меня словно черти дёрнули. Захотелось доказать что-то красивому успешному мужику, - Лена горько усмехнулась. – Видимо, зря.
Телефон запиликал опять – снова сообщение. От Женьки. Текст тот же. «Они что, с ума все там посходили! В конце концов, у меня травма, мен покой нужен!», - раздражённо подумала Ленка. Ну вот, ещё одна смска – от Ани. И ещё одна – от Наташи. Блин, не отстанут же! «Придётся ехать в этот дурацкий «Имран-хан» - не могли другое место выбрать? Ведь знают же, что не люблю я всю эту восточную чепуху!» - думала Лена, доставая из сумки кошелёк.
- Филипп, рассчитайте меня, пожалуйста. Мне нужно ехать. Спасибо за коньяк и вкусный кофе. И… за то, что выслушали. Мне действительно стало немного легче.
Филипп молча принял деньги. Лена встала со стула и направилась к выходу. Уже у самой двери она услышала голос бармена: «Не за что, Лена, заходите ещё. Всегда рад вас выслушать».
Красные неоновые буквы стилизованной под арабскую вязь надписи «Имран-хан» были видны за версту. Лена вышла из такси и направилась к дверям, несмотря на то, что её подмывало развернуться и уйти. Но нельзя – уже пообещала девчонкам. Интересно, «Ранетки» там одни, или ещё с кем-то? Сергей как раз уехал на пару дней по своим продюсерским делам – договариваться о концертном туре группы по странам Восточной Европы. Хорошо бы… Ленка давно мечтала снова побывать в родной Польше. В Легницу, конечно, не заедут, но снова увидеть Варшаву и Краков – тоже неплохо.
Дверь перед ней открыл улыбающийся швейцар – долговязый парень в восточном халате и тюрбане: чего только не приходится делать московским студентам, чтобы подзаработать! Третьякова улыбнулась в ответ и вступила в полумрак ресторана. Внутри звучала негромкая восточная музыка, на небольшой сцене танцовщицы вертели бёдрами и звенели монистами – танец живота, видите ли, у них. Третьякова, у которой отродясь не было никакого живота, следовательно, и танцевать было нечем, только хмыкнула. Девчонок она заметила сразу: они сидели на низком угловом диване среди россыпи подушек и увлечённо болтали. Перед каждой стоял высокий стакан с коктейлем, а в середине стола – блюдо с пахлавой и лукумом.
- Привет, Ранетки! Чё за срочность?
- Ой, Ленка – ты пришла! Мы так за тебя волновались! Как рука? – как пулемёт затараторила Лерка.
- Да нормально всё. Не болит уже, - Ленка перед девчонками всегда крепилась – всё-таки, самая высокая, да к тому же – басистка – нельзя раскисать.
- Лена, ну что же ты стоишь – садись!
Девчонки завозились среди подушек, освобождая место для Третьяковой. Аня пододвинула ей стакан:
- Мы тебе мохито заказали – ничего?
- Спасибо.
Сидевшая рядом в Леной Женька, которая всегда отличалась острым нюхом, повела носом и воскликнула:
- Девчонки, а Ленка уже подогретая пришла! Третьякова, да от тебя ж коньяком разит на три метра!
Наташа и Аня при этих словах подозрительно оживились:
- Так, Ленка, а ну рассказывай, где, а главное – с кем это ты там коньяк хлещешь? Уж не с Абдуловым ли?
Ленка при упоминании этой фамилии непроизвольно вздрогнула.
- Девчонки, вы о чём – какой коньяк, какой Абдулов?! Отстаньте от меня вообще, дайте спокойно посидеть, - своими сегодняшними мыслями и настроениями Третьякова не готова была делиться даже с подругами.
- Что значит – «какой Абдулов»? Нам Саня всё рассказал. Что у вас с ним произошло – рассказывай!
Понимая, что от Козловой фиг отвяжешься, Лена пробормотала:
- Просто этот наш супермачо на пару со своим «Викусиком» решил покритиковать «Ранеток», а конкретно – размазать нас по стенке. Я не позволила. Они возжелали от меня показательного рокерского разрушительного поступка – я ткнула зажженной сигаретой в запястье. Всё.
Все «Ранетки» застыли на своих местах с открытыми ртами – да-а, такого от Третьяковой они не ожидали. Ленка обвела их прищуренными глазами, и невозмутимо принялась пить свой мохито. Из ступора девчонок вывел звонок на Лерин мобильник.
- Саша Стефанцов… Странно, - растерянно проговорила Лера, посмотрев на экран. – Может, что-то случилось?
- Ответь – и узнаешь, - нетерпеливо воскликнула Женя.
Лера раскрыла телефон:
- Да, Саш, привет! Да… Да… Да, мы все вместе. Ленка? Нормально. Говорит, не болит. Да. В «Имран-хане» сидим. Это на Вернадского. Хорошо, давайте. Ждём, - Лера захлопнула телефон и удивлённо посмотрела на девчонок. Третьякова внутреннее напряглась – кажется, что-то случилось. Или случится.
- Это Стефанцов.
- Да мы уже поняли, что Стефанцов. В чём дело вообще – ты можешь сказать? – Женьку всю трясло от любопытства.
- Короче, они сейчас с Виталиком к нам подъедут. Типа сил нет как хотят в нашу компанию. Попросили, чтобы мы их дождались.
От Леркиных слов Третьяковой стало плохо. С Абдуловым ей сейчас хотелось встречаться меньше всего.
- Так, всё, девчонки, я ухожу, - Лена резко поднялась и потянулась за сумкой.
- Далеко собралась? – Лера в упор посмотрела на подругу.
- Я. Не. Хочу. И. Не. Буду. Встречаться. С. Абдуловым, - раздельно выговорила Третьякова.
- Что, теперь так и будешь бегать от него? – спросила Наташа.
- Не знаю. Но пока – не хочу.
- Значит, всё-таки, что-то произошло… ясно, - протянула Аня.
Ленка готова была взорваться – ещё и подруги по мозгам катаются!
- Да ничего не произошло!
- А раз ничего не произошло, - подытожила Лера, - тогда чего ты дёргаешься? Сядь и расслабься. Ты же понимаешь, что, если ты сейчас уйдёшь, это будет выглядеть так, как будто ты струсила. Оно тебе надо?
- На надо, - грустно согласилась Ленка. – Ладно, остаюсь. Вы мне, кстати, так и не объяснили, по какому поводу меня сюда вызвали.
- Ой, так это же самое главное, - обрадовано заговорила Аня. – Короче, мы со Стасом были здесь неделю назад и нам предложили попробовать кальян. Слушай, нам так понравилось – это просто супер! В общем, сегодня мы решили покурить кальян вместе. Правда, здесь на кальянщика очередь, но мы уже заказали, и нам забьют яблочно-ванильный – минут через пятнадцать принесут.
- Яблочно-ванильный, говоришь… Да ну, я не буду – слишком для меня сладкий. Если бы хотя бы мятный…
- Ленка, ну не порть подругам праздник! Ну что тебе стоит с нами за компанию, - стала уговаривать Третьякову Женя.
- Мне-то, конечно, ничего не стоит… А на Сашу и Виталика вы тоже яблочно-ванильный заказали?
- Ой, а мы же на них не рассчитывали… Может, они не захотят? – растерянно пробормотала Аня.
- Чего это мы там не захотим? – прозвучал бодрый голос Саши Стефанцова.
«Ранетки» повернули головы – рядом с их диваном стояли улыбающийся Стефанцов и несколько мрачный Абдулов. Девушки опять повозились в подушках, освобождая место для двух немелких мужчин – на диване стало тесновато.
- Так чего вы такое придумали, чего мы с Виталей не захотим? – повторил свой вопрос Александр.
- Кальян, - упавшим голосом ответила Наташа. - Мы заказали большой, на пять мундштуков, яблочно-ванильный, а вы же позже позвонили…
- Кальян – это здорово! – с энтузиазмом воскликнул Стефанцов. – Мы когда с Виталиком в Турции снимались, часто баловались. Да, Виталь? – обратился он к Абдулову.
Тот сидел возле Лены и был всецело поглощён одним важным делом – изо всех сил старался не смотреть в её сторону. Она, впрочем, была занята тем же, но по отношению к нему.
- А? Что? – вопрос друга застал его врасплох. – Да, конечно.
- Только я не вижу никакой проблемы, - хрустя пахлавой, продолжал вещать Стефанцов. – Сейчас я пойду, найду кальянщика и закажу дополнительный кальян для нас двоих. Виталь, ты какой будешь – тоже яблочно-ванильный?
- Нет, я бы лучше мятный…
- У-у, - расстроился Саша, - а меня чего-то на сладкое потянуло…
- Саш, не переживай, всё нормально – у нас Ленка как раз тоже яблочно-ванильный не хочет. Так что мы будем курить наш, а Лене с Виталиком закажем мятный. О, вот, кстати, и кальянщик идёт!
К их дивану подошёл осанистый дородный мужчина в расшитом восточном жилете и с феской на голове.
- Добрый вечер, господа. Ваш кальян сейчас будет готов. Только вы заказывали на пятерых, а вас – семеро.
- Всё нормально. Нам с девушкой забейте мятный, пожалуйста, - ответил Абдулов, указывая на Лену.
- Хорошо, через десять минут. Только вам, наверное, придётся отсесть от своих друзей – у вас слишком тесно и вы не сможете расслабиться и насладиться кальяном как следует. Я предложил бы вам занять вон тот диван, - кальянщик указал на небольшой низкий диванчик в противоположном углу. - А ваш кальян сейчас принесут, - это уже «Ранеткам» и Стефанцову.
- Спасибо. Тогда мы пересядем.
Лена, которая за всё это время не проронила ни слова, была вне себя. Нет, ну каков нахал – хоть бы её спросил, хочет ли она вообще курить с ним кальян, да ещё и практически наедине! Но Виталий уже поднялся с дивана и протягивал ей руку, чтобы помочь встать. Стиснув зубы, Лена подала ему руку и, под переглядывания «Ранеток» и ободряющие улыбки Стефанцова, Третьякова и Абдулов направились к тому самому дивану.
…Всё время в ожидании своего мятного кальяна они просидели молча. Сквозь полуприкрытые веки Лена наблюдала, как Саша учил «Ранеток» правильно курить кальян, как с непривычки закашлялась Наташа, как уже через пять минут эта весёлая компания вовсю посасывала свои мундштуки, закатывая глаза к потолку от невыразимого блаженства. Самой Третьяковой уже насколько раз доводилось пробовать кальян – в принципе, ей нравилось. Не сигареты, конечно – так, баловство, но под настроение. Но сегодня не устраивало её то, что курить кальян, который восточные мудрецы называли – «колыбель мира», ей придётся с человеком, отношения с которым мирными никак не назовёшь.
… Кальянщик поставил небольшой синий кальян на низкий столик и удалился. Виталий протянул Лене длинную тонкую трубку с мундштуком на конце и, по-прежнему не говоря ни слова, затянулся. Лена последовала его примеру. Мягкий, обволакивающий горло дым – Лена набрала его полные лёгкие и небольшими порциями выдыхала, смакуя освежающий привкус мяты. Хорошо… Лена посмотрела на Виталия – тот уже положил мундштук на подставку и сидел с сосредоточенным лицом. Перехватив взгляд Лены, он проговорил:
- Ты же понимаешь, что я здесь оказался неслучайно?
- Да уж не дура.
- Лена, ты можешь мне объяснить – что это было?
- Ничего.
- То есть как – «ничего»? Ты у меня на глазах ни с того, ни с сего прожигаешь сигаретой руку, и это, по твоему – ничего? Лен, я не понимаю...
- Слушай, Абдулов, тебя не поймёшь. То ты со своей Викой меня достаёшь – отчаянный поступок им, видите ли, подавай, то потом вопросами дурацкими засыпаешь. С чего тебя вообще это волнует? Моя рука, что хочу, то и делаю. Тебя же это никак не затронуло?
- Неужели ты думаешь, что я мог бы спокойно стоять и смотреть, как ты себя калечишь?
- А со стороны это выглядело именно так. Ты же меня не остановил, не запретил мне это делать.
- Я до последнего был стопроцентно уверен, что тебе хватит здравого смысла не вестись на подначку. Да и как я могу что-то тебе запрещать?
- Вот именно. Чего ты вообще от меня хочешь? Чтобы я признала, что я совершила глупость? Хорошо, я признаю. Доволен?
- Это мы совершили глупость, - еле слышно проговорил Абдулов.
Лена пожала плечами и снова взялась за мундштук. Вот так – накуриться мягкого мятного табака, чтобы все проблемы исчезли, чтобы Абдулов со своей Викой провалились ко всем чертям… Только ничего не выйдет: вот он, Абдулов, сидит рядом и нервно, короткими затяжками впускает в лёгкие пропитанный мятой дым. У него красивые руки – длинные пальцы, как у пианиста или у скульптора. Этими длинными пальцами он медленно подносит мундштук к красиво очерченным губам… Высокий лоб, римский нос, медальный профиль, просто нереальные пронзительные голубые глаза… Что тут скажешь – красивый мужик. Да уж. Красивый… Мужик…
«Хоть бы не заметил, что я его рассматриваю», - одёрнула себя Лена и перевела взгляд на небольшую сцену. Танцовщицы, которые выступали, когда она вошла, сменились небольшим ансамблем – барабаны и флейты; он играл тягучую заунывную восточную мелодию, от которой хотелось спать. Лена сразу же вспомнила лихих музыкантов из паба, и ей тут же стало грустно. Она повернула голову в сторону девчонок и Стефанцова – они сидели с блаженными физиономиями, страшно довольные друг другом и кальяном. «Да, вот кто действительно ловит кайф», - с лёгкой завистью подумала Лена – её компаньон предпочитал сидеть, уставившись в одну точку и изредка прикладываясь к мундштуку.
- Лена, - через некоторое время нарушил молчание Абдулов, - я просто хотел тебе сказать… Я не знаю, чего ты добиваешься, и что ты затеваешь. Я просто предупреждаю – мне тридцать восемь лет и я устал от игр. Вдвойне – от нечестных. Поэтому, если уж ты решила со мной играть – хотя бы играй по правилам. Помешать я тебе всё равно не смогу, самоустраниться – тоже. Постарайся хотя бы не слишком сломать мне жизнь.
От таких слов у Лены выпал изо рта мундштук, а брови полезли высоко вверх.
- Какие игры? Ты о чём? Ты меня ни с кем не путаешь? – ошеломлённо пробормотала Третьякова.
- Лен, я так много раз это проходил, что научился отличать по первым признакам. Сегодня ты своим ребячеством испортила мне перспективные отношения. А завтра чего мне ждать?
- Послушай, Виталик, - с пол-оборота завелась Лена, - я понятия не имею, что ты себе напридумывал, но не надо меня обвинять ещё и за «Викусика». Сам за своими бабами следи, не надо меня ещё туда впутывать. У тебя своя жизнь, у меня – своя. И они пересекаются только в одной точке под названием – сериал «Ранетки»! И никаких игр я с тобой не веду, не обольщайся!
Абдулов устало потёр переносицу. Лене вдруг стало заметно бесконечно грустное и усталое выражение его глаз. Эти съёмки, они выматывают его больше, чем остальных. Для них ведь, для «Ранеток» этот сериал скорее так, игра, очередное приключение, а вот для него… Он завис в паутине этих сериалов, и ему уже, скорее всего, не выбраться из неё. Стефанцов-то хоть успел несколько сезонов в театре поиграть, а Виталий – так, эпизодами, наскоками… В серьёзное кино пока не зовут, в театр – тем более, а годы ведь – уходят, потенциал растрачивается… Плюс – в личной жизни наверняка чёрт знает что творится... Занервничаешь тут…
- Лен…
- Виталь…, - одновременно произнесли они.
- Давай ты, - предложила Третьякова.
- Короче, Лен, извини меня за всё, что я тебе наговорил, за Вику, за эту дурацкую ситуацию. Просто у меня сейчас не лучший период в жизни, всё видится как в кривом зеркале… В общем, давай забудем всё. Ты хороший человечек, с тобой приятно находиться рядом… Я не хотел тебя обидеть. Ты права, мне сначала нужно самому разобраться в своей жизни.
Лена нервно сглотнула – надо же, какие откровения на ночь глядя. Что ж, раз так, отчего бы не помириться и не оставить позади все недоразумения?
- Ладно, Виталь, ты меня тоже прости. А что там всё-таки произошло с Викой?
- Я уговорил её уехать, посадил в машину, а она на прощание покрутила пальцем у виска и посоветовала мне пойти в детский сад воспитателем – это она тебя имела в виду. В общем, не кататься мне больше на красном «Мазератти», - усмехнулся Абдулов.
«И не спать больше с роскошной блондинкой», - подумала, но не стала произносить вслух Ленка, - зачем добивать?
- Кстати, а неплохой у них тут кальян. Немного осталось – давай докурим.
- Давай.
Они одновременно поднесли к губам мундштуки и сделали глубокую затяжку. Краем взгляда Лена заметила, как из ресторана выходили совершенно забывшие про них «Ранетки» во главе со Стефанцовым. Ну и ладно.
- Кстати, позвони Вике, - Лена указала на лежащий рядом мобильник Абдулова – дорогую статусную «Нокию». – Мне кажется, всё можно уладить.
Абдулов скептически усмехнулся, но всё же набрал номер. Через довольно громкий динамик послышались гудки, где-то на третьем ответил женский голос. Третьякова понимающе улыбнулась, вытащила из-под свитера всегда болтающиеся на шее наушники, нажала в кармане плеер. «Но если есть в кармане пачка сигарет, значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день…». Лена закрыла глаза и откинула голову на подушки. Всё действительно не так уж плохо.


Спасибо: 51 
Профиль
Взрослая тётка





Сообщение: 6
Зарегистрирован: 16.01.09
Репутация: 0
ссылка на сообщение  Отправлено: 16.01.09 21:30. Заголовок: Сен-семилья с послед..


Сен-семилья с последствиями

Последние теплые лучи солнца скользили по низким и высоким крышам, по старым и молодым деревьям, по светофорам и машинам, по скамейкам и сидящим на них бабушкам, ну и по Ленке Третьяковой, конечно, которая как раз проходила мимо старых отреставрированных домов, подмазанных и подкрашенных, как актрисы-пенсионерки, мимо фонтанчиков и кованых чугунных фонарей, мимо торговцев матрёшками и собольими шапками, мимо роскошных магазинов и мимо уличных музыкантов – Лена шла по Арбату. Москва прощалась с тёплым октябрём.
Третьякова радовалась от души – первый несъёмочный день за последние три недели – ура-ура! Наконец-то она смогла осуществить очень, очень, просто нереально давно задуманное желание – побыть одной. Да, вот так вот просто – побыть одной. Не большим цыганским табором вместе со съёмочной группой, не шумной девичьей компанией вместе с «Ранетками», не в спокойном уюте дома – а здесь, на немногих уцелевших улицах старой Москвы, среди толпы прохожих, но – в полном одиночестве. Лена была в восторге от этой своей идеи – выбраться из Марьино, в котором, если честно, чувствуешь себя как в любом другом спальном районе любого другого города, и побродить в последний тёплый денёк по Москве, по настоящей Москве – такой контрастной и разной, но такой любимой и так редко видимой из Марьино и Новокосино.
О последних событиях думать не хотелось – и она о них и не думала. Всё было сотни раз прокручено в голове, проанализировано и изучено ещё три дня назад, после того, как вернулась из «Имран-хана» после внезапно откровенного разговора с Абдуловым. Тогда, три дня назад, сидя на подоконнике возле открытого окна, и выпуская дым из лёгких прямо в атмосферу, в космическую тьму, Лена приняла решение – пусть всё идёт, как идёт. Чуть горьковатый вкус «Парламента» перебил мятную расслабленность кальянного табака и такая причудливая комбинация сделала своё дело – Ленка ощутила необъяснимую тягу к творчеству. Тут же на подоконнике валялся блокнот с карандашом – Третьякова, сжав в зубах сигарету, быстро застрочила крупными неровными от спешки буквами: «Один воздух разбавляет дым сигарет и мир наполнен светом…». Сигареты… А о чём ещё ей писать? Вставать лень – дотянется и так – опасный угол наклона и – есть! Схватила за гриф, подтянула к себе – домашняя, полуакустическая. Легонько тронула струны – нельзя громко, всё-таки, все спят. Очень нежно, порхающими движениями, но, в то же время сразу – уверенно, как будто кто-то невидимый дирижировал, заиграла. До, фа, до, ми, до… Да уж, минорная получается песня… Но ведь получается! Ленку охватило странное чувство – она, оказывается, может сочинять музыку – не просто заучивать расписанные Мильниченко басовые партии, а может творить сама. И стихи… Оказывается, Третьякова умеет писать стихи. В общем, неплохо получилось: грустно и со смыслом: «Я уйду, оставлю мир для тебя, и просто мылом вымою любовь свою…». Увлекшись, забыв вынуть изо рта дотлевающую сигарету, Ленка принялась репетировать новую песню. Свою песню. Нет, не так, здесь повыше нужно взять, ага…вот… полушёпотом: «Не вчера, не сейчас и не завтра, знаешь, я уйду…» Ух ты, здорово!... Из творческого экстаза Третьякову вывел столбик пепла, свалившийся с дотлевшей сигареты прямо под футболку.
Это было три дня назад. И все эти три дня Ленка ходила именинницей – ей так хотелось показать всем свою песню. Утром, конечно, она презентовала творение семье – родителям понравилось, брат зауважал, но это было всё не то – родственники всегда будут на твоей стороне. А Ленке хотелось узнать мнение музыкантов. Но… как назло, за это время так и не удалось собрать всех девчонок вместе – постоянные съемки, в кадре то одна, то другая. Было, правда одно выступление в клубе, но так – минут сорок всего, с обкатанной программой, Мильниченко всё равно не допустил бы никакой самодеятельности… Время шло, а песню всё ещё никто не слышал.
А сегодня Лена оказалась на Арбате – просто так, погулять. Смешно кому-то сказать – в последний раз была здесь года три назад, с родителями и братом. Подзабывшая расположение арбатских переулков, Третьякова чувствовала себя иностранкой в родном городе, но так было даже интересней. Сжимая черенок жёлтого листа, прилетевшего к ней с огромного клёна, Ленка весело шагала по мостовой, ноги обтянуты узкими джинсами, жёлтые кроссовки, рюкзак за плечами, волосы ерошит пока ещё не студёный ветер… Проходя мимо знаменитой Стены Виктора Цоя – в своё время Ленка сама оставила там небольшую надпись – её, наверное уже давно не видно за тысячами новых, Ленка услышала музыку – кто-то играл на гитаре. Довольно хорошо играл, надо признать. И пел. Точнее, пела – голос-то женский. Лена обернулась на звук и подошла поближе – чуть поодаль от стены стояла парочка, принадлежащая, по всей видимости, к большой и дружной семье арбатских уличных музыкантов. Судя по всему, выступают они тут часто и успели обзавестись поклонниками – Лена заметила, что на звук подошли ещё несколько человек и кивнули музыкантам, как старым знакомым. На гитаре играла невысокая хиппового вида девочка – рваные джинсы, фенечки, расточки в волосах. Глядя на неё, Лена вспомнила одну из своих одноклассниц, которая классе в 10-м начала каждую субботу ездить на Арбат, а потом рассказывала, как там классно и здорово, и какие там собираются люди, и всё звала Ленку с собой, но ей всё время было недосуг – тогда ещё важную часть её жизни занимал спорт. Впрочем, подаренную одноклассницей бисерную фенечку с орнаментом – жёлтые зигзаги по зелёному полю - Лена носила на руке долго, пока та не порвалась.
Между тем, девушка с гитарой закончила петь свою песню, слова которой Третьяковой так и не удалось разобрать, и начала новую. Из толпы к ней вышел высокий худой парень с тамбурином в руках, и они стали играть вместе. Лена заинтересовалась – она ведь почти не слушала такую музыку, и решила остаться. А хипповая девушка пела:
«Кто дружит с музыкантами, знает толк
Девушка с бантом, девушка-волк
Девушка-крыса, девушка-мышь
Девушка - мастер по сшибанью крыш


Девушка-коза, девушка-козёл
Девушка - меньшее из зол
Девушка важная, как первый зам
Девушка - сразу по тормозам..»


На припеве к ней присоединился парень с тамбурином, у которого оказался на удивление чистый высокий голос, и они вдвоём грянули:
All stand back
Let the рeoрle see
Take a snaр
Of the famous grouрies for me"


«Хм-м, интересная песенка», - Третьякова решила никуда не уходить и дослушать до конца.

Девушка-тюлень, раздеваться лень
Девица-муравей в черноте бровей
Девушка-яблоко, внутри червячок
(«Девушка-яблоко… Ранетка, что ли? – Ленку удивило, что не одни они такие изобретательные в плане яблок).
Девушка-рыба, ловись на крючок

Люби гитариста - триста слёз
Люби гармониста - объешься колёс
Люби барабанщика - жизнь-борьба
Люби трубача, и тебе труба..


И снова хором с парнем:

"All stand back
Let the рeoрle see
Take a snaр
Of the famous grouрies for me"


На последний куплет из толпы выдвинулась длинноволосая девушка-доброволец, подняла с земли старую засаленную шляпу и принялась обходить немелкую толпу зрителей, намекая, что неплохо бы почтеннейшей публике немножко разориться в пользу господ артистов. Ленка тоже бросила в шляпу какие-то рубли. А музыканты воодушевлённо продолжали:

Девушка, вступающая с вами в брак
Девушка-врач, девушка-враг
Девушка-шах, девушка-мат
Девушка - друг, товарищ и брат

Люби гитариста - триста слёз
Люби гармониста - объешься колёс
Люби барабанщика - жизнь-борьба
Люби трубача, и тебе труба

"All stand back
Let the рeoрle see
Take a snaр
Of the famous grouрies for me".


Последний аккорд, последний удар по тамбурину и – аплодисменты. Девочка с гитарой поклонилась и сделала шутливый реверанс, однако новую песню петь не начала – похоже, денег в шляпе было в самый раз, чтобы устроить перерыв. Третьякова, не отрывая глаз, наблюдала за девушкой, которая, сдвинув гитару на ремне за спину, весело хохотала над какой-то шуткой парня с тамбурином. Лене почему-то так понравились эти ребята. И песня зацепила… Эх, в последний раз такую штуку она проделывала, кажется, в детском саду, ну или, в крайнем случае, в первом классе школы – короче, Третьякова набралась смелости и пошла знакомиться на улице с новыми людьми.
Однако всё получилось не совсем так, как планировала Лена. Она уже подошла к девушке с гитарой со спины, даже набрала воздуха, чтобы произнести заранее заготовленное: «Классная-песня-здорово-играешь-меня-зовут-Лена», когда девушка резко обернулась и, увидев Третьякову, воскликнула:
- Ой, а я тебя знаю. Ты Лена Ранетка, да?
- Да, - опешила Лена – она явно не ожидала такой прыти. – А откуда ты меня… а, ну да…
Девушка и парень улыбнулись.
- Вообще-то мы вас на «Эммаусе» видели. Вы тогда неплохо отожгли. Мы с Джоником ещё подумали – надо же, маленькие какие, а как рубят здорово! А ты нам тогда ещё понравилась. Кстати, басуха у тебя классная.
- Спасибо. Да, нам тоже тогда понравилось. Кстати, ты тоже здорово играешь. И песня прикольная – твоя?
- Нет, что ты – Умкина старая. Мне нравится, я её часто пою.
- Умкина? А кто это?
- Ну, ты даёшь! Что, правда, Умку не знаешь? Она раньше здесь на Арбате пела, теперь по клубам выступает, альбомы пишет. Андерграундная такая тётка. Кстати, давай знакомиться. Я – Леська, а он, - кивок на парня с тамбурином, - Джоник.
Леська протянула Лене руку и та с удовольствием её пожала, попутно отметив про себя прощупывающиеся мозоли от струн на Леськиных пальцах. Тоже, наверное, как Наташка, гитаре отдыха не даёт…
- Что, правда, так и зовут? – пожимая руку уже Джонику, поинтересовалась Третьякова.
- Нет, вообще-то я Ваня, - смутился Джоник.
- Он просто раньше очень на Леннона похож был. Давно. Ещё в третьем классе. В профиль. Со спины. В темноте, - со смехом объяснила Леська.
- Ну вот, всегда так. Всё время надо мной смеётся, - притворно обиженным голосом протянул Джоник.
- Лен, а ты что тут вообще делаешь? Я не думала, что звёзды вот так запросто по улицам ходят. Я слышала, про вашу группу передачу какую-то снимают или кино – не помню точно…
- Сериал.
- А, ну значит, сериал. Ну и как там, в сериале – не жмёт?
- Нормально, - усмехнулась Лена. – Прорвёмся. А вы давно тут играете?
- Да года два уже. В последнее время всё реже и реже – нас сейчас в клубы стали приглашать. В последнем номере «Фузза» рецензия на нашу демку очень хорошая, так что и мы тоже лезем в этот, как его, шоу-бизнес-то ваш – а что делать? Зимой на улице петь холодно, - с улыбкой подытожила Леська.
- А вы – это вообще кто? – поинтересовалась Третьякова.
- Мы – это группа «Валенки», - ответил Джоник. – Леська – гитара, вокал, я – перкуссия, бэк-вокал. Иногда с нами ещё один парень играет, скрипач, только сейчас ему некогда – хвосты сдаёт у себя в консерватории. А ты же на басу рубишь?
- Ага. Но и на обычной гитаре тоже играю, - ответила Лена и добавила, - Забавное название – «Валенки».
- Ага, это Леська придумала. Говорит: «Мы с тобой два сапога – пара. Только мне название «Сапоги» не нравится, давай назовёмся «Валенки». Так и пошло.
Ленка переводила взгляд с рыжей длинноволосой Леськи в джинсах с дырой на колене на высокого кудреватого брюнета Джоника и понимала, что эти двое ей ну прямо очень нравятся. Оба улыбчивые – Леська широко и радостно, Джоник немного стеснительно; оба открытые к общению – очень позитивные ребята. Третьяковой захотелось сделать для них что-нибудь хорошее, и она предложила:
- Ребята, а давайте отметим знакомство! Пойдёмте в кафе – я угощаю!
- Точно, давай отметим – не каждый день с известным человеком встречаешься, - радостно согласилась Леська. – Только вот на здешние заведения тебе никаких гонораров не хватит. Так что давай просто – по пиву. Пьёшь пиво? – Ленка кивнула и Леська повернулась к своему верному рыцарю, - Джоник, распорядись.
Расторопный Джоник метнулся к ларьку и уже через минуту вернулся с тремя бутылками «Туборга». Ленка пыталась совать ему деньги, но благородный джентльмен их с возмущением отверг. Леська сделала первый глоток из бутылки, поставила её на уступ в стене, достала из кармана мятую пачку - «Ява» - успела прочитать Третьякова - и спросила:
- Лен, курить будешь?
- Ага, давай, - Ленке было даже любопытно: она никогда не пробовала «Яву» и не знала, как эти сигареты могут на неё повлиять. Но ей почему-то казалось правильным, что, распивая пиво с уличными арбатскими музыкантами, стоит курить что-то наподобие «Явы».
Леська подняла картонную крышку и разочарованно присвистнула – пачка была пуста. Она обернулась к парню:
- Джоник…
- Подожди, - перебила её Ленка. – У меня есть, - и достала свой «Парламент».
- Ух ты, живём, - у Леськи и Джоника загорелись глаза. Ленка пощёлкала своей «Зиппой» и они втроём увлечённо задымили. Джоник умел пускать дым колечками – искусство, которому Ленка втайне мечтала научиться.
- Слушай, Лен, я вот про группу вашу тебя спросить хотел. Мы с леськой, когда на фестивале вас увидели, поначалу удивились – детский сад какой-то, думаем, вообще офигели. Потом смотрим – а ничё у вас музыка. Но слова… Лен, кто вам пишет такие идиотские тексты? Это же смешно просто. Не обижайся, - Джоник заметил, как Лена нахмурилась от его слов, - просто обидно, что отличный музыкальный материал фактически пропадает.
- Да не обижаюсь я, - после истории с запястьем Ленка раз и навсегда решила в музыкальные споры не вступать – в конце концов, у каждого свои вкусы. – Слова нам Аня пишет, вторая гитаристка. Продюсер наш – Серёга - тоже иногда приносит. Я понимаю, о чём ты говоришь – мне «Ранетки» и «Алиса» тоже не очень. Но остальное ведь – неплохо совсем.
- Ладно, спорить не буду – это твоя музыка, тебе и судить. А твои там есть песни? – поинтересовался Джоник.
- Мои? – грустно улыбнулась Лена, - Моих нет. У меня только одна песня – я её три дня назад написала, а её и не слышал никто почти – только родители и брат.
- Что, серьёзно? Первая песня? – оживилась Леська. –Так это же здорово! Говоришь – не слышал никто? Щас все услышат! Допивай пиво, пойдём!
- Куда? – не поняла Лена.
- Как – куда? Премьеру песни устраивать. Держи мою гитару.
Не слушая Ленкиных возражений, Леська перекинула ремень своей «Ямахи» на шею Третьяковой. Ленка провела по струнам – прекрасно настроенная гитара, хоть сейчас на ней акустический концерт давай. Они втроём вернулись на то место, где группа «Валенки» спела свою последнюю песню – народ, который их слушал, ещё не совсем разошёлся. Леська прислонила ошарашенную Третьякову к фонарному столбу и во весь голос завопила:
- Уважаемая публика! Премьера песни! Лена Ранетка представляет свою новую песню! Только сегодня и только сейчас! Лен, давай!
Третьякова оглядела собравшуюся на Леськин крик толпу – люди с интересом поглядывали на неё, некоторые явно узнали звезду сериала. «В конце концов, это всё равно, что обычный концерт. Правда, здесь я могу петь то, что хочу. И мою песню услышат люди». И Ленка решительно ударила по струнам.
… «Я уйду, оставлю мир для тебя, и просто мылом вымою любовь свою…» - Третьякова уже потеряла счёт тому, сколько раз за последний час она пела эти строки. Сказать, что песня имела успех – это скромно промолчать. После первого раза толпа ревела от восторга и требовала ещё. Довольная Ленка пела на бис. Уже на третий раз ей на тамбурине подыгрывал Джоник, а в четвёртый – бэк-вокалом вступила Леська. Через двадцать минут у Ленкиных ног оказалась уже знакомая замызганная шляпа, положенная предприимчивой Леськой – а чего добру пропадать. В шляпу исправно сыпались монеты и мелкие купюры – успех оказался ещё и коммерческим.
- Фух, не могу больше, - выдохнула Ленка, взяв последний аккорд. – Может, хватит уже? Смотри, уже полную шляпу насобирали. Да и моя жажда славы полностью удовлетворена, - улыбнулась девушка.
- Ленк, ну давай в последний раз, и пойдём. Сегодня в «Тряске» офигительный регги-фест – пойдёшь с нами?
- На регги-фест? А пойду! – теперь Третьякова была готова идти с Леськой и Джоником куда угодно.
- Только туда вход недешёвый, - Леська с сомнением оглядела деньги в шляпе. – Не знаю, на троих хватит ли…
- Ничего, у меня есть, я добавлю, - ответила Лена.
- Лен, у нас с Джоником железное правило – что заработали, то и прокутили. Твои деньги мы на крайняк оставим. А пока ещё раз давай – может, ещё кинут.
Ленка кивнула, поправила гитару на плече и начала: «Один воздух разбавляет дым сигарет и мир наполнен светом…». Через пять тактов вступил Джоник, на припев подтянулась Леська… «Я уйду-у-у, оставлю мир для тебя-а-а…»
- Классная у тебя песня, Третьякова. Вот – на развитие молодых талантов, - прозвучал над ухом у Лены странно знакомый голос. Обернувшись, девушка чуть не выронила гитару – Виталий Абдулов поднимался с корточек и отходил от их шляпы, в которой, поверх остальных денег, лежала тысячерублёвая купюра.
«О Господи, надо ему вернуть, это же неправильно, он ведь знает, что у меня есть деньги», - мысли судорожно перескакивали, путались в голове – Лена и сама не поняла, как допела до конца и не сбилась. А счастливая Леська уже сгребла шляпу в охапку, радостно восклицая: «Ну всё, идём на регги-фест! Теперь нам точно хватит на проходки! Ленка, ты молодец!». Третьякова сняла гитару и повертела головой в поисках Абдулова – но того уже и след простыл. «Ну и ладно!», - успокоилась Ленка. – «Завтра разберёмся, кто кому что должен». Обернувшись к ребятам, Лена увидела, что Джоник уже зачехлял гитару, а расплывшаяся в блаженной улыбке Леська танцевала со шляпой вальс. Ленка приобняла их обоих и спросила:
- Ну что – на регги-фест?
Клуб «Тряска» был совсем недалеко – всего в двух кварталах, в полуподвальном помещении старого, довоенного ещё дома. Входная дверь была выкрашена красной краской и на неё чёрным были нарисованы красивые китайские иероглифы. Как объяснила Леська, раньше здесь был один из первых в Москве магазинчиков эзотерических товаров, но потом, когда хрустальную пирамиду или шарики для медитации стало купить проще, чем булку хлеба, хозяева переоборудовали помещение в клуб, где выступали совершенно разные музыканты – от каких-нибудь «Би-2» до толкиенутых бардов. А сегодня там был регги-фест – «в честь начала сезона», как не очень понятно пояснил Ленке Джоник, пока Леська ходила за билетами. Третьякова не стала переспрашивать, что ещё за сезон такой: видимо, решила она, имеется в виду новый сезон концертов в клубе.
Как раз примчалась довольная как слон Леська, сжимая в руках три ярких – жёлто-зелёно-красных – билетика. Серьёзный охранник на входе осмотрел их проходки, предупредил, что в помещение нельзя проносить спиртные напитки, в заключение с сомнением посмотрел на Лену – она, не она? – и впустил троицу в клуб.
Да, такого Третьякова ещё не видела – ей было даже жалко, что «Ранетки» не выступают на таких площадках! Достаточно просторный, чтобы уместить всех желающих, но в то же время какой-то камерный, даже домашний, клуб «Тряска» поразил Лену своей атмосферой: она разительно отличалась от пафосного официоза тех площадок – ДК, дворцов спорта, концертных залов – на которых в последнее время выступали «Ранетки». Здесь в «Тряске» вдоль стен были разбросаны разнообразной формы мягкие подушки, на который можно было посидеть, в углу находилась барная стойка – за ней стоял лучезарно улыбающийся молодой негр с дредами, а стены были расписаны оранжевыми, красными, жёлтыми, коричневыми, зелёными мазками – ярко, но так, чтобы не резало глаз. Движимая решимостью всё-таки чем-нибудь угостить своих новых знакомых, Ленка потащила Леську и Джоника к бару и заказала всем мохито. «Оу! Любимый коктейль Хемингуэя!», - блеснул знаниями Джоник, принимая стакан из рук бармена, который улыбался им так, будто никого ближе их троих у него в жизни не было. Леська произнесла тост: «За знакомство и за Ленкину песню!», они чокнулись и отпили – лучшего мохито Третьякова в своей жизни не пробовала.
- Лесь, а когда начнётся? И кто сегодня выступать будет?
- А вот, на билете посмотри, а то я всех не помню.
Действительно, на глянцевом билете была указана информация обо всех участниках феста. Ленка проглядела список – большинство названий ей ничего не говорили. Хотя вот – «Джа дивижн» - про них она, кажется, статью в каком-то музыкальном журнале читала, или вот – «Яга» - тоже знакомое, вроде она их по телику видела; ага, и «Маркшейдер Кунст» здесь – Ленка видела как-то пору их клипов по MTV – понравилось. А зал тем временем заполнялся улыбающимися людьми, подчас самого экзотического вида – многие были с дредами, в полосатых красно-жёлто-зелёных беретах, один парень кутался в ямайский флаг. Ленка вертела бы головой до бесконечности, рассматривая всяческих необычных представителей рода человеческого, то тут Леська ткнула её пальцем под рёбра и кивком указала на сцену. Рядом Джоник радостно воскликнул: «Ух ты, «Джа Дивижн»! А-а-а, Гера, давай!». Третьякова развернулась – на сцене музыканты уже подключали инструменты, а солист Гера Моралес – большой бородатый дядька с дредами и широкой улыбкой – приветствовал народ. Ещё мгновение – и по залу уже распространялся густой тягучий звук регги: «Куба-Куба-Кубана, legalize marijuana…”. Через пять минут довольная как стадо слонов Ленка подпевала и пританцовывала вместе со всеми. Гера Моралес шаманствовал на сцене и тепло улыбался всем и каждому, Леська, прикрыв глаза от удовольствия, просто раскачивалась в такт любимой музыке и одними губами проговаривала слова, Джоник размахивал руками и хлопал в ладоши. Лена и не заметила, как пролетели положенные каждой группе двадцать минут и сет «Джа Дивижн» кончился – Гера на прощание крикнул «Джа с нами! Да рухнет Вавилон!» и слез со сцены в зал – слушать другие группы.
…Полтора часа концерта пролетели для Третьяковой абсолютно незаметно – так ей понравилось и хотелось, чтобы это длилось вечно. Она подумала, что надо бы девчонок обязательно вытащить на такое мероприятие – Женьке уж точно понравится. Но, к сожалению, всё хорошее рано или поздно заканчивается – и закрывающие концерт «Маркшейдер Кунст» объявили последнюю песню. И тут Лена заметила, как к их троице сквозь толпу пробивается какой-то парень в просто огромном красно-жёлто-зелёном берете и в такой же футболке.
- Здорово, «Валенки», - обратился он к Леське и Джонику.
- И тебе привет, Жора, - улыбнулся Джоник и многозначительно подмигнул парню. – Есть чё?
- А то! – с энтузиазмом ответил Жора и зачем-то похлопал себя по карману.
- Ой, Жорик, салют! – присоединилась Леська. – Ну что, с началом сезона тебя?
- Ага, спасибо. Сезон улётный будет – я вчера как раз первую партию набил. Бомба просто!
- Из этой твоей новой, ямайской?
- Ага. Торч беспонтовый!
Леська с лёгкой завистью вздохнула. Ленка, случая их разговор, абсолютно ничего не понимала – какой сезон, какая ямайская?
- Эй, подруга, а это не ты сегодня на Арбате песню пела такую грустную? – обратился Жорик к Ленке.
- Ну, я…
- Это Лена Ранетка, - представила Леська новую подругу. – У неё как раз премьера новой песни была.
- А я – Жора. Ничё так песня, только грустная сильно. Ты не парься, всё будет хорошо. Джа даст нам всё! Вот, держи – Жора порылся в кармане и извлёк из него внушительных размеров самокрутку. – Это тебе, за песню.
Лена несмело взяла подарок, и Жора, на ходу проговорив: «Валенки», на той неделе свяжемся!», исчез в толпе.
Ошарашенная Третьякова продолжала стоять на месте, держа в вытянутой руке презентованную папиросу, и переваривала информацию, понимая, что ничего не понимает. Из ступора её вывела Леська:
- Ленка, знаешь, кто это был? Это же Жора-Растаман, он в Москве самую крутую сортовую траву выращивает! А ну покажи, что он тебе дал!
Лена отдала папиросу Леська и та выковыряла из неё несколько травяных частичек прямо в подставленную ладонь Джоника. Тот растёр их в пальцах, понюхал – и у него челюсть отвисла от удивления:
- Девчонки, по ходу, это сен-семилья…
- Что, правда?! – взвизгнула Леська. – Та самая, ямайская?!
- Видимо, да…
Тут до Ленки потихоньку начало доходить.
- То есть, надо понимать – это трава?
- Ну да, - ответила Леська.
- И её можно курить?
- Ну, в общем, тоже да, - удивлённо посмотрел на неё Джоник.
- Так давайте скорее! – Ленка расплылась в счастливой улыбке. – Я давно мечтала попробовать.
- Э-э-э… Лен, то есть, ты никогда не пробовала траву? Тогда, может, и не надо? - осторожно спросил Джоник.
- Джоник, брат, не переживай за меня – я курю всё, что можно курить – это мой принцип. И я всегда пробую новое. Я давно хотела попробовать траву, только не знала, где её взять. Да не переживайте вы так, - оглядела она встревоженные лица Леськи и Джоника, явно обескураженных от такой прыти растафари-неофита, - просто попробую – и всё! Интересно же!
- Ладно, в принципе, тебе повезло. Сен-семилья очень мягкая, плохо тебе не станет. Правда, может долго не отпускать – но это уже индивидуальные особенности восприятия. Только здесь, в клубе курить нельзя.
- Тогда пошли на улицу!
- Ты что, Ленка, вечер на дворе, на Арбате ментов, как у дурака – фантиков. Прихватят, не дай Бог. Нам-то с Леськой ничё, а вот тебе – скандал и конец карьеры, - мрачно спрогнозировал Джоник.
- Да, засада…, - задумалась Леська. – О! А пошли к нам домой! Мы тут недалеко живём, в Калошином – пошли? Там и раскурим – ты же с нами поделишься? – хитро подмигнула она Ленке.
- Поделюсь, ясный пень – что за вопрос? Пошли скорее!
Квартира Леськи и Джоника находилась в цокольном этаже старого дома в конце Калошина переулка. Первое, что поразило Ленку при входе – огромное количество бюстов и бюстиков Ленина повсюду – на полу, на подоконниках, на полках… Перехватив её удивлённый взгляд, Леська пояснила:
- Эта квартира раньше была мастерской дедушки Джоника. Он скульптором был, Ленина лепил и ещё Дзержинского немного – это его работы – всё, что осталось. Теперь здесь мы живём, но Джоник не разрешает выбрасывать.
- И не разрешу, - подошёл Джоник. – Всё-таки, память про деда. Ты давай, не стесняйся, проходи, садись.
Лена уселась на старенький мягкий диван, рядом устроилась Леська, в кресле напротив примостился Джоник.
- Ну, давай…
Ленка достала из пачки «Парламента» еле поместившуюся в ней самокрутку, понюхала – хм-м, необычный какой запах - и протянула Джонику. Тот помотал головой, а Леська объяснила:
- Первая тяга – твоя.
Ленка достала свою зажигалку, крутанула колёсико и жадно затянулась, до отказа набивая лёгкие табачным дымом. Передав косяк Леське, Третьякова выдохнула дым и стала прислушиваться к своим ощущениям. Вкус – очень специфический, но, скорее приятный, а вот всё остальное с первой затяжки не разобрать. Ничего, самокрутка большая, ещё успеет распробовать.
Вторая Ленкина затяжка была не такой торопливой – она втягивала дым долго и медленно, смакуя ощущения – было скорее хорошо, но как-то очень непривычно. Сен-семилья в унисон резонировала с Ленкиным внутренним пространством, но, в то же время, ей казалось, что не хватает чего-то важного. И на третьей тяге она поняла – чего. Трава попросту опустошила её голову, не оставив ни одной мысли. Ленка сидела на диване, в квартире Джоника и Леськи, в окружении бюстов Ленина и ей не хотелось ничего. Состояние приятной лёгкости во всём теле, абсолютная пустота в голове – ей казалось, будто она зависла над этим диваном и будет висеть так вечно. Она понятия не имела, сколько вот так просидела, пока, как будто сквозь подушку, не услышала голос Леськи:
- Смотри, Джоник, как Ленке вштырило! Хватит ей на первый раз. Сам докуривай. На тебя всё равно плохо действует.
Ленка расплылась в улыбке и посмотрела на ребят – они ей казались ещё более замечательными и милыми, чем раньше. О, Ленка Третьякова была готова любить весь мир! Более того, она готова была сообщить всему миру о своей любви! Вот она сейчас как достанет мобильник и как всем позвонит, и как скажет, что она их любит! И как они обрадуются – в одиннадцать часов вечера! Ленка открыла адресную книгу и нажала «Вызов» первого по списку номера. Раздались долгие гудки и на том конце ответил мужской голос:
- Чего тебе, Третьякова?
- Абду-у-улов, - растягивая слова, стала говорить в трубку Ленка, - а я тебя лю-у-ублю-у-у… Я вообще всех-всех-всех лю-у-ублю.
- Третьякова, ты что – пьяная?- поинтересовались на том конце.
- Я? Не-е-ет. Это, понимаешь ли, така-а-а-я трава-а-а…
- Ленка, ты что – накурилась? Со сценаристами нашими, небось? – пошутил Абдулов, всё еще не понимая, что происходит.
- Не-е-ет, не со сцанр… нарсц.. сценраистами, а вообще… Ну так ты рад, что я тебя люблю-у-у?
- Третьякова, иди ты знаешь куда?! С ума сошла, что ли?! Мне по фигу, что ты там куришь и с кем, у нас съёмки завтра с утра, и, если ты не придёшь в норму, голову открутят и мне и тебе – поняла?! – раздражённый Виталий сорвался на крик.
Абдуловский крик подействовал на Ленку немного отрезвляюще – мысли стали постепенно возвращаться. Она посмотрела на Леську и Джоника – те встревожено переглядывались.
- Ленка, давай ты сегодня домой не пойдёшь, у нас заночуешь – позвони родителям. Выспишься, а утром поедешь на свои съёмки – мы слышали, как этот мужик на тебя орал, у тебя динамик громкий. Давай, звони.
Уже немного пришедшая в себя после кайфа Ленка представила себе, как своим нынешним накуренным голосом разговаривает с мамой и пришла в ужас. Ей улетевшая после третьей затяжки крыша под влиянием стресса стала возвращаться на место и Третьякова решила, что всё-таки надо ехать домой – ехать долго, по дороге, может, чудо-трава и отпустит.
- Не, ребята, поеду я. Метро ж работает ещё – я успею. Со мной всё нормально – честно. Мне, конечно, вставило, но скоро отпустит. Ага, - ещё одна блаженная улыбка.
- Ленка, ты уверена? Нам всё-таки как-то не по себе, - взволнованно смотрела на подругу Леська.
- Да ладно, чего там. Я ж раньше спортом занималась, у меня воля – во! – Ленка широко расставила руки, показывая размеры своей воли. – Захочу – само попустит.
- Ну ладно, смотри нам. Давай мы тебя, хотя бы, до метро проводим. Джоник, вставай, пошли.
По пути к станции Леська вбила Ленке в мобильник свой номер и пообещала завтра позвонить, узнать, как она. Ленка же вовсю объяснялась в любви группе «Валенки» и всё сетовала, что так и не услышала их песни. Леська с Джоником пообещали пригласить её и всех «Ранеток» на ближайший концерт.
- Ну всё, ребята, спасибо, дальше я сама, - у входа в подземку обратилась Третьякова к «Валенкам».
- Лен, давай мы тебя в поезд посадим, - предложил Джоник.
- Да ну, ерунда какая – сама, что ли, не сяду? Всё, Леська, Джоник – пока. Спасибо за всё. Созвонимся,
Ленка по очереди обняла ребят и вошла в метро. Леська посмотрела ей вслед.
- Хороший она человечек. Я рада, что мы с ней познакомились. Только хоть бы с ней ничего не случилось, - сказала Леська, взяла Джоника за руку и они направились домой
…Тем временем в метро басистка группы «Ранетки» и звезда популярного молодёжного сериала Лена Третьякова переживала самую жуткую трагедию в своей жизни – она стояла перед схемой Московского метрополитена и абсолютно не могла разобраться, как и куда ей ехать. Она точно помнила, что на Арбат добиралась с пересадкой, но на какой станции – забыла, и теперь, стоя перед этим скоплением разноцветных веток, которое казалось ей противной и мерзкой сороконожкой, Третьякова чувствовала себя полным лузером. Подойти спросить у служащих метрополитена было стыдно – а вдруг узнают? – а вот для того, чтобы прочитать и разобраться самой, Ленку ещё недостаточно попустило. Она пожалела, что не приняла предложение ребят, хотела уже выскочить на улицу, чтобы позвать их, но поняла, что они наверняка уже ушли. Положение было безвыходное. В отчаянии Ленка достала телефон и просто нажала вызов – хоть кому-нибудь дозвонюсь. О том, что последним набранным номером у неё стоит Абдулов, она уже успела забыть.
- Слушай, Третьякова, прекрати с ума сходить! Любишь – и люби себе на здоровье! Дай выспаться!
- Ой… Виталик, это ты, да? Слушай, Виталик, спаси меня, пожалуйста, - быстро заговорила Ленка. – Я тут на «Арбатской» в метро и не могу понять по схеме, как мне домой добраться!
- Ленка, ты что там, до зелёных чертей обдолбалась? Какое метро? Не можешь понять – спроси у тех, кто там работает.
- Виталик, я боюсь. На меня уже тут странно смотрят. Пожалуйста, забери меня отсюда! – Ленка начинала впадать в истерику – всё-таки прав был Джоник: вштырило ей сильно, а отпускало слишком медленно.
- Что, правда всё так плохо? Ладно, жди. Ты на «Арбатской»? Никуда не уходи, жди внутри.
Лена отключила телефон и прислонилась к стене. Сознание и здравый смысл упорно пытались пробиться в её голову, но сен-семилья так просто не сдавала позиций. Лена видела себя как будто со стороны – молодая девушка с пустым расфокусированным взглядом и лёгкой блаженной улыбкой. В таком состоянии и застал её через полчаса злой как чёрт Абдулов.
- Давай, Третьякова, пошли! Пошли, кому говорю! Да, я знаю, что ты меня любишь, что я тебя спас – давай, двигай ногами, - не слушая Ленкины сбивчивые откровения, Виталий тянул её в сторону выхода. Усадив её на переднее сидение машины, он спросил:
- Чего хоть курила? Гашиш?
- Не-а, сен-семилью.
- Давно?
- Часа два…
- Тогда нормально – утром плохо не будет. Встанешь, как огурчик. Адрес говори давай, торчок обдолбаный.
- Щас… Это… Щас вспомню…, - похоже, сен-семилья сильнее всего отразилась на Ленкиных способностях к географии.
- Так, понятно, телефон дай, - Абдулов забрал у Ленки трубку. Пощёлкав кнопками, он поднёс телефон к уху. После пары гудков на том конце ответили.
- Леночка, солнце, где ты? Я уже волнуюсь – как раз хотела тебе звонить, - по голосу было слышно, что Ольга Третьякова переживает.
- Ольга Аркадьевна? Это Виталик Абдулов. Нас тут просто на съёмки с Ленкой срочно вечером вызвали – пару сцен переснять. В общем, я её домой везу, только она вымоталась ужасно и уснула. Не могли бы вы сказать адрес?
Удивлённая таким поворотом событий, Ленина мама продиктовала адрес, поворчав заодно насчёт поздних съёмок в воскресенье. Виталик с ней полностью согласился – «да меня тоже из ресторана выдернули!» - поблагодарил и отключился. Он сунул Ленке в карман её мобильный и повернул ключ зажигания.
- Ну что, горе, поехали! Только учти, Третьякова, отрабатывать ты мне это будешь о-о-очень долго…, - усмехнулся Виталий.
- Ага. Вот прям завтра и начну, - по мере того, как её отпускала трава, к Третьяковой возвращалась способность шутить. – А откуда ты, Абдулов, знаешь, что после сен-семильи наутро плохо не бывает?
- Знаю – и всё. На вот пока – выпей: трава сильно организм обезвоживает, - Виталик достал из бардачка бутылку минералки.
- Спасибо, - Ленка открутила крышку и сделала глоток, - Ух, хорошо – именно этого мне и не хватало.
Абдулов только хмыкнул и прибавил газу.




Спасибо: 55 
Профиль
Взрослая тётка





Сообщение: 7
Зарегистрирован: 16.01.09
Репутация: 0
ссылка на сообщение  Отправлено: 16.01.09 21:31. Заголовок: b]Sobranie Menthol и..


Sobranie Menthol и дым колечками

«Гагарин, я вас любила, о-о-о-о….» - заиграл и завибрировал телефон. Лена Третьякова отставила пластиковый стаканчик с зелёным чаем и в лёгком замешательстве взяла телефон. Этот звонок звучал нечасто – она в своё время установила его для несгуппированных номеров. Впрочем, посмотрев на экран, Лена мгновенно сориентировалась – там мигала надпись «Леся» и Третьякова нажала приём вызова.
- Леська, привет! Как я рада, что ты позвонила!
- Лен, ты как - в порядке?! – взволнованно прошептала в трубку новая подруга. – Мы с Джоником за тебя переживали.
- Да всё нормально, - улыбнулась Ленка. – Была, правда одна заморочка, щас расскажу – обхохочешься.
На том конце Леська, забравшись с ногами на свой старенький диван, приготовилась слушать.
- …и вот значит, приезжает он за мной – орёт, естественно, злой как дьявол, - Лена уже минут десять не могла закончить свой рассказ о вчерашних приключениях: в трубке то и дело раздавался Леськин хохот и вопли: «Ой, не могу!..». - Но всё хорошо закончилось – он меня домой привёз, перед родителями прикрыл, а утром я встала – голова ясная, всё как рукой сняло. Сейчас сижу на площадке, чай пью зелёный.
- Это ты сейчас в Новокосино, что ли?
- Нет, сейчас в так называемой «квартире Кулёминых» - я же вроде вчера вам рассказывала. Кажется…
- Ага, говорила, было дело. Ну и что там? Что снимать будете?
- Не знаю ещё, ассистента ждём с указаниями. Абдулова тоже ещё нет.
- Это который тебя вчера от метро забирал? – хихикнула Леська.
- Он. Опаздывает чего-то. Хотя лучше пускай опаздывает – я ему после вчерашнего в глаза смотреть боюсь. Он же этого так просто не забудет, я его знаю. Сейчас приедет – и начнёт – «Третьякова, торчок обдолбаный…».
Послышался щелчок замка, скрип входной двери и мужские голоса: «уже приехала… ждёт… да не, вроде нормальная…а что?... да ты что!... во даёт Ленка!».
- Третьякова, торчок обдолбаный, всю анашу в Москве скурила, или сценаристам оставила?
Припёрся, блин! А всё так хорошо начиналось… Пробормотав в трубку: «Леська, всё, мне пора, потом перезвоню…», Третьякова отключилась и с невозмутимым видом посмотрела на трёх вошедших в комнату мужчин – Абдулова, Арланова и оператора.
- Абдулов, кобель отпетый, всех баб в Москве перетрахал, или Стефанцову оставил? – совершенно не подумав, на каком-то наитии ляпнула Ленка… и сама ужаснулась своим словам.
Апокалипсиса, против Ленкиных ожиданий, не случилось. Арланов с оператором захохотали, как сумасшедшие, а Виталий побледнел, покраснел, позеленел – всё в течении тридцати секунд, просто человек-радуга, проскрипел сквозь зубы: «Ну, Третьякова…» и ушёл на кухню. Через пару секунд Лена услышала оттуда звук, подозрительно похожий на удар кулака об стену. Ленка отпила из стаканчика совсем уже остывший чай и усмехнулась.
- Так, Виталик, Лена, давайте сюда, - принялся командовать Арланов. – У нас много работы – сегодня снимаем сцену «Степнов и обнажённая Кулёмина». Я специально сам приехал, чтобы всё как следует сделать.
- Как – сегодня??? – От неожиданности Ленка чуть не выронила стаканчик. – Вы же говорили – на следующей неделе…
- А сегодня – как раз понедельник. Следующей недели. Или ты себе все мозги выкурила? – съязвил подошедший с кухни Абдулов. Его, в отличие от Лены, такая ситуация вполне устраивала – давала ему возможность отыграться. Смущённое, краснеющее лицо язвы-Третьяковой, которая вынуждена представать перед ним, в чём мать родила - что может быть забавнее?! А вот Ленке было не до смеха.
- Так, Лена, смотри сюда. На самом деле – ничего страшного. Смотри – ты выходишь из душа, завёрнутая в полотенце, идёшь по коридору, Виталика не видишь. Задеваешь полотенцем… ну, хотя бы вот этот справочник, - Арланов продемонстрировал Лене пухлый том. – Он падает, ты наклоняешься поднять, у тебя распахивается полотенце – вот так, - режиссёр показал, как должно себя вести полотенце, - ты его запахиваешь, поворачиваешься, видишь Степнова, смущаешься и убегаешь. Всё. У тебя, Виталик, задача ещё проще – ты сидишь на диване, в кадре будет только твоё лицо с удивлёнными глазами – примерно так, - Арланов старательно вытаращил глаза. – То есть, в кадре только взгляд, но его надо сделать. Всё понятно?
- Ясный пень, куда уж понятнее, - пробурчала Третьякова. – Сергей, объясни мне, пожалуйста, ещё раз – что конкретно будет видно в кадре?
- Уфф, - Арланов раздражённо запыхтел, - Лен, ну что ты как целка-невидимка, ей-Богу! В кадре будет видно грудь чуть-чуть, - при слове «грудь» Абдулов злорадно хихикнул, Лена одарила его ледяным взглядом, - так, на уровне глубокого декольте, и бедро, примерно на таком уровне, - режиссёр провёл пальцем по джинсам где-то на уровне ширинки. – Всё, больше не можем - у нас детский сериал. Теперь тебе всё понятно?
- Теперь – всё, - улыбнулась Ленка. – Снимать прямо сейчас будем?
- Минут через сорок – сначала свет выставим и камеры настроим. Гримируйся пока.
Ну, грим пока подождёт – дело нехитрое. Тем более, так называемый «домашний», да ещё и «после душа». А пока можно выйти на балкон и спокойно покоптить табачным дымом серое октябрьское небо. Ленка достала из кармана изящную белоснежную пачку с зелёной полосой – сегодня она интуитивно приняла решение отказаться от привычного «Парламента» - её внутренние механизмы после конопляных кайфов требовали чего-то другого: более лёгкого, даже – более легкомысленного, воздушного, ускользающего. Со вздохом зарыв початую пачку своих любимых сигарет на дне объёмистой сумки – на потом – Третьякова, пока ждала машину на съёмки, десять минут провела у ларька, выбирая подходящие к своему нынешнему внутреннему состоянию сигареты. Выбор пал на ментоловое «Собрание» - а что: изящно, со вкусом, придают некий флёр загадочности… То, что надо. Делая первую глубокую затяжку, Лена поняла, что не ошиблась с выбором – лёгкий ментоловый привкус не перебивал вкус хорошего табака; такую сигарету хотелось курить долгими затяжками, выпуская дым не сразу, а порциями, обкатывая его во рту, словно мятный леденец. Ленке вдруг пришло в голову попробовать пускать дым колечками – а вдруг наконец получится? Она попробовала скопировать действия Джоника, за которым наблюдала вчера: плотно округлила губы и несильным, но резким толчком выдохнула порцию дыма. Получилось – в воздух уплывало немножко расплывшееся, но несомненное дымовое колечко! Лена попробовала ещё раз – колечко получилось уже более правильной формы. Поздравив себя с новым, абсолютно бесполезным, но очень приятным умением, Лена затянулась снова.
- А ты всё никак не накуришься… Ну-ну…, - чёрт, можно было предположить, что Виталик ей спокойно покурить не даст! Лена вытащила сигарету, стряхнула в стоящую рядом старую банку из-под кофе и, прищурившись, посмотрела на ухмыляющееся лицо своего партнёра по площадке.
- А ты всё никак не успокоишься, что я курю. Чего тебе?
- Иди гримируйся и раздевайся. На площадке уже всё готово.
- А ты?
- Что – я?
- Тебя загримировать? – хитро улыбнулась Лена.
- Ещё чего! Я сам.
- Обожаю смотреть, как ты красишься! – давясь смехом, проговорила Ленка и поднесла сигарету ко рту. Но, увидев лицо вновь закипающего от злости Абдулова, выбросила её и выскочила с балкона, показав Виталию язык.
- Ладно, Третьякова, посмотрим, кто будет смеяться последним. Будь уверена, я постараюсь очень хорошо рассмотреть, что там у тебя под полотенцем, - пробурчал Абдулов и пошёл готовиться к сцене.
___________________

- Так, тишина, мотор, начали, - воскликнул Арланов и камера поползла по коридору квартиры – прямо к двери в ванную комнату. Дверь распахнулась и из неё вышла Лена Третьякова, замотанная в огромное пушистое махровое полотенце небесно-голубого цвета. Камера попятилась назад, а Лена пошла на неё, вот главный момент – камера фиксирует – подходит к тумбочке – на самом краю (и как только держится!) лежит толстенный справочник – мах бедром – бубух! – справочник на полу. Теперь нужно так наклониться, чтобы распахнулось полотенце.
Наблюдавший за этой съёмкой с дивана Абдулов утирал с лица холодный пот и сам не понимал, что с ним происходит. Никогда ещё он не так не хотел видеть женщину голой, как в случае с Третьяковой. Конечно же, это было ему нужно в качестве оружия, чтобы при случае было чем её подколоть – что-нибудь типа: «У Третьяковой грудь нужно рассматривать под микроскопом!» или «Что хорошего – задница худосочная, как у пацана!». Да, конечно, только для подколок, чтобы не воображала, чтобы не смотрела с прищуром, чтобы не демонстрировала по поводу и без свою пресловутую независимость – а потом лети, вытаскивай её, укуренную, из метро – и никакой благодарности… Только бы увидеть, только бы запомнить…
Лена резко нагнулась, незаметным движением дёргая за низ полотенца – чтобы немного сползло – вот вам глубокое декольте – и взялась за справочник, попутно якобы поправляя, а на самом деле – задирая вверх съехавшее полотенце: вот вам бедро. Абдулов на диване напрягся и подался вперёд – Лена затылком почувствовала жар его взгляда. Всё шло по сценарию, она резко распрямилась и повернулась в сторону открытой двери в комнату деда Кулёминой, где на диване должен был сидеть обалдевший физрук Степнов. Полотенце, уже державшееся на честном слове, не выдержав таких вибраций и потрясений, сползло окончательно, открывая взору офигевшего Абдулова… короткий спортивный топ без бретелек и белые хлопчатобумажные слипы с трогательным розовым бантиком – Лена Третьякова решила снимать сцену обнажения в белье. Этого Виталий уж никак не ожидал. А Ленка, будто издеваясь, посмотрела ему в глаза наигранно-испуганым взглядом, подхватила полотенце и поскакала дальше по коридору. Виталий не мог отойти от шока разбитых предвкушений. Как будто сквозь подушку слышал он команду Арланова: «Стоп! Снято!» и его похвалу Лене: «Вот видишь, с одного дубля прекрасно получилось, а ты боялась. Лишнее мы вырежем, а оставшегося как раз на трёхсекундный эпизод хватит! Ладно, теперь крупный план Абдулова! Виталик, ты готов?»
- А? Что? Я… я всегда готов, - очнулся на своём диване Абдулов, стараясь придать голосу максимальную непринуждённость.
- Сейчас, пять минут…
Когда через три минуты камера скользила по выражавшему крайнее удивление и замешательство лицу актёра Виталия Абдулова, ему не приходилось ничего специально играть – он и так по-прежнему находился в глубоком шоке – в шоке от себя, от хитрой Ленки, от всей ситуации – нетипичной, несвойственной, необычной… Да, такого с ним никогда ещё не было – странно, но он не злился на Ленку за своё разочарование. Ему было скорее грустно – что ж, значит, не судьба. Арланов, убедившись, что Степновский шок и трепет они засняли в полной мере, распорядился выключить камеру, снять свет и ехать на основную площадку в школу – сегодня ещё предстояла масштабная работа. Он сунул Абдулову какие-то поправки к сценарию и велел срочно ехать в Новокосино – репетировать со Стефанцовым, пока не подъедут остальные. Виталий кивнул, схватил куртку и поспешил покинуть квартиру, в которой его странным образом опять обвела девчонка почти в два раза младше него. Упомянутая девчонка как раз сидела на балконе и докуривала своё «Собрание», втайне радуясь тому, как же здорово у неё всё получилось – и эпизод сделать, и перед Абдуловым не подставиться. Кстати, об Абдулове – а вот и он, выходит из подъёзда, даже со спины видно, что напряжённый. Ага, развернулся, считает этажи – да вот же она, Третьякова, не туда смотришь! Ну, слава Богу, нашёл.
…Виталий Абдулов, тихо матерясь, выискивал взглядом нужный балкон – о, вот она, стоит с сигаретой в зубах, как пацан – и когда только накурится?! Лена, заметив его долгий тяжёлый взгляд, вытащила сигарету и выпустила колечко дыма. Что-то подсказывало ей, что с Абдуловым - это ещё не всё на сегодня.



Спасибо: 56 
Профиль
Взрослая тётка





Сообщение: 8
Зарегистрирован: 16.01.09
Репутация: 0
ссылка на сообщение  Отправлено: 16.01.09 21:35. Заголовок: Зал для курящих. ..


Зал для курящих. "Gitanes" в дамском мундштуке



- А вам вообще нравится барменом работать? – вопросительно посмотрела Лена на своего давнего знакомого Филиппа, который как раз сейчас делал ей очередную порцию двойного эспрессо – перед Третьяковой уже стояли две пустых чашечки и она поочерёдно стряхивала с них пепел, игнорируя массивную стеклянную пепельницу с логотипом “Smirnoff”.
- Да. Вполне, - пожал плечами бармен. – Каждый день новые люди, новые лица, новые истории…
- Неужели и к нам пришла традиция выговариваться перед барменом? – со смешком спросила Лена.
- Не без этого. Я же тут типа мебели стою – кофе делаю, пиво разливаю, лишних вопросов не задаю, много не болтаю. Вы вот тоже мне иногда кое-что рассказываете.
Лена затянулась и сквозь дым посмотрела на Филиппа: серьёзное невозмутимое лицо, уверенные движения – такому действительно нестрашно даже ляпнуть что-то лишнее – дальше не пойдёт.
- Да, рассказываю, - согласилась Третьякова. – Мне нравится думать, что я – героиня старых голливудских фильмов, прихожу в бар, заказываю «Баккарди» и долго рассказываю бармену про свою неустроенную женскую судьбу, - и тут Ленка, не выдержав, прыснула в рукав – уж слишком нереальной показалась ей такая картина. Филипп же как-то особенно пристально посмотрел ей в лицо, как будто выискивая там что-то.
- Лена, вы помните, я говорил вам о своей сестре? – вдруг спросил он. – Что она сериал ваш любит…
- Конечно, помню. Ей понравился значок?
- Ещё бы – носит, как орден! Так вот, она просила спросить у вас, - тут Филипп замялся, - могут ли у вас возникнуть отношения с самым обычным парнем?
Лена удивлённо подняла глаза - бармен смотрел на неё с обычным непроницаемым выражением, но – секунда, и в глубине его чёрных глаз Третьякова разглядела проблеск надежды. О Боже, ещё и этот!
- Не знаю, - бесстрастно пробормотала Лена. – В принципе, почему бы и нет. Передайте вашей сестре, что скорее - да.
Вот так – расплывчато и неопределённо. Зачем обижать человека? Но и давать лишнюю надежду тоже ни к чему – напридумывает ещё себе всякого. «Ты хороший парень, Филипп, но не в этой жизни. Не в этой».
Кофе выпит, сигарета – до фильтра… Лена посмотрела в окно. Сегодня она нарушила свою традицию заходить в «У Галлигана» после съёмок и зашла до. Непривычно было смотреть в окно и вместо темноты, разбавленной неярким светом фонарей, видеть будничную улицу – мамаш с колясками, маршрутки, цветочный ларёк… Пора, пора на площадку. Который там уже час?
Лена посмотрела на круглые наручные часы с фотографией Димы Билана: «Чёрт! Уже три! Вот чёрт! Расселась тут…». Ленка выскочила из паба, как ошпаренная – ещё бы, через десять минут нужно быть на съёмках, а до школы – две остановки. Вот блин! Посмотрев вслед уходящему троллейбусу, Третьякова ещё раз чертыхнулась и, резко сорвавшись с места, пустилась бежать. Ничего, успеет – бегает быстро, остановки короткие. Асфальт слился в длинную серую полосу; прохожие недоумённо оглядывались на стремительно несущуюся навстречу девушку. Наконец из-за поворота показалась школа. Лена прибавила скорость. Восемь минут... Девять минут... Ух, успела!
Ленка на полном ходу влетела в гримёрку и упала в кресло перед зеркалом. К ней тут же подошла одна из гримёрш, Ира:
- Лен, тебе помочь, или ты сама?
- Давай лучше ты, я хоть дух переведу.
Ира кивнула, достала кисти, и стала колдовать над Ленкиным лицом. Третьякова повела глазами по гримёрке – никого, только парочка статистов и ребята из транспортной службы зашли чаю попить.
- Так все ж на площадке – массовую сцену снимают.
- Как? А чего ж я тут сижу?! – подскочила Третьякова.
- Лен, тебе на сколько сегодня съёмки назначили?
- На три десять…
- Ну вот и сиди, - успокоила её Ира. – Значит, снимут без тебя, значит, так надо. По крайней мере, никто тебя не искал и не спрашивал, значит, всё идёт по плану.
Лена, упокоившись, обмякла в кресле и закрыла глаза, наслаждаясь порханием мягкой кисти по своему лицу. Вверх-вниз, вверх-вниз, словно крылья бабочки, словно мягкая лапка котёнка… Послушно поворачивая лицо под нажимом Ириных пальцев, Лена думала о том, как она будет играть сегодня. Перед ней ставились всё более сложные актёрские задачи, она боялась не справиться… Более опытные актрисы, та же Оля Недоводина, советовали ми опираться на партнёра, но Лена просто отказывалась понимать, как можно опираться на партнёра, которому не доверяешь до конца и который не доверяет тебе? Должно быть, она вс

Спасибо: 60 
Профиль
Взрослая тётка





Сообщение: 9
Зарегистрирован: 16.01.09
Репутация: 0
ссылка на сообщение  Отправлено: 16.01.09 22:08. Заголовок: Настоящие женщины ку..


Настоящие женщины курят сигары

Лене снилось море. Тёплое южное море, в котором она купалась, плавала, ныряла с головой. Берега не было видно, но разве во сне обращаешь внимание на такие мелочи? Тёплая солёная вода мягко окутывала плечи и руки, волосы намокли, на ресницах висели капли – Лена полностью отдалась во власть водной стихии. Вдруг, как часто бывает во сне, всё изменилось – ноги Лены оказались чем-то спутанными, она беспомощно барахталась, хватала ртом воздух, захлёбывалась, и какая-то сила безудержно тянула её на дно. Все силы уходили на попытки выплыть, она не могла даже кричать, в немом ужасе как бы со стороны наблюдая, как над её головой сходится потревоженная вода… но тут на её талии смыкаются чьи-то сильные руки, и тянут, тянут вверх, к воздуху, к солнцу…
… Лена резко оторвала голову от подушки и сонными глазами огляделась по сторонам. Фух! Вокруг была привычная обстановка – мебель, зашторенное окно, её кровать… Это был сон, просто сон. Малоприятный, конечно, но сны не выбирают. Надо как-то унять это дурацкое волнение – Лена, не вставая, потянулась за сумкой, которая валялась рядом с кроватью, нащупала прохладный кусочек металла и гладкий картон. Ловко подцепив пальцами, выудила одновременно зажигалку и пачку. При одном только взгляде на синий картон с чёрным силуэтом цыганки, Лена чуть не свалилась с кровати. «Житан» - свидетель вчерашних событий. Воспоминания нахлынули и накрыли её с головой, подминая под себя обретённое с помощью сна спокойствие. Спектакль, кафе, рука Виталия с сигаретой и дым, который окутывал их обоих, как бы переводя в другое, отличное от обычного, измерение. И песня… «Не отнимайте у женщин сигареты…». Её песня. И что произошло потом… Лена ещё раз посмотрела на пачку – нужно выяснить для себя раз и навсегда: если всё произошло только под влиянием этих сигарет, то лучше постараться забыть это поскорее, иначе потом может быть очень больно. Третьякова открыла форточку, взобралась с ногами на подоконник, чиркнула зажигалкой и с сигаретой во рту склонилась к дрожащему огоньку. Затяжка – первая утренняя, самая лучшая, ещё одна, ещё… Лена сосредоточенно вдыхала и выдыхала дым, стараясь не закашляться – сейчас она курила без мундштука – решила, что так честнее. Через пару минут в форточку улетел малюсенький окурочек – Третьякова терзала сигарету до тех пор, пока могла держать её в пальцах. Выдохнула последнюю порцию дыма в звенящий утренний воздух и прислушалась. Ничего. Ясности не наступило. Значит, дело не в сигаретах. Или – не только в сигаретах.
Чёрт, но ведь ей было хорошо! Ей было хорошо курить вместе с Абдуловым, под коньяк и под удивительно нежную песню. Кто бы мог подумать, что именно с этим мужчиной ей доведётся испытать такие эмоции! Если у них что-то получится, это будет больше, чем любовь, это будет врастание и переплетение – а иначе и быть не может, если он уже сейчас может ТАК глубоко видеть, что творится у неё в душе и в мыслях. Если что-то получится… Только – вряд ли. Сколько таких у него было – десятки, сотни? Если и быть с человеком, то уж ни с кем его не делить – даже с тенями и призраками. А душа Абдулова, как небезосновательно подозревала Ленка, просто кладбище прерванных связей и могильник незаконченных романов. И он столько раз давал ей понять, что как женщина она для него ничего не значит. Раньше её это радовало, а теперь… Нет, не злило, скорее разочаровывало. «Жаль, что Абдулов – такой самовлюблённый и самоуверенный пижон», - подумалось Лене. «А я не хочу быть одной из многих…».
Лена посмотрела на маленькое тёмное пятнышко под ладонью – след её «отчаянного поступка ради рока» - как смешно сейчас звучит! Странно, что он не забыл… Через неделю забыл имя этой своей Вики, а то, что она прижгла себе руку сигаретой – нет. И эта фраза на прощанье: «Я достаточно серьёзен в темноте…» - но каким образом он понял?! Хотя, в последнее время, он многое о ней понимает – даже слишком многое.
Третьякова посмотрела на стену, туда, где висели большие круглые часы – что? Пять утра? Ничего себе! А с чего это её подорвало в такую рань? Ах, да – сон… Чьи-то руки, поднимающие её, вытаскивающие на поверхность… Хотя, может, лучше бы ей утонуть…

***

На другом конце Москвы в пять утра в одном на весь дом окне всё не гаснул свет. За окном этим находилась кухня съёмной квартиры Виталия Абдулова, а на кухне – он сам, с чашкой крепкого несладкого чая. У Виталия был довольно помятый вид – ещё бы, всю ночь не спать, даже не прилечь! Часов до двух он, сидя в кресле, уговаривал себя пойти поспать хоть немного – завтра же съёмки, и красные глаза ему вовсе ни к чему – но так и не уговорил. А потом махнул рукой и ушёл на кухню глушить чай литрами. К имевшемуся в баре виски специально не притрагивался – хватит, так недолго и спиться. Он слишком долго и тщательно выстраивал свою нынешнюю жизнь, чтобы вот так, поддавшись минутной страсти, разрушить всё. Слишком много примеров перед глазами, когда люди с самых вершин славы с размаху падали на такое дно, в такую грязь, из которой подняться было уже невозможно.
Нет, пить он не будет. Но тогда как прикажете успокаивать расшатанные нервы и возвращать себе душевное равновесие? Блин, кто бы мог подумать, что в его жизни ещё возможно такое! Ну, по молодости, ещё в Иркутске, когда пацаном совсем был, были, конечно, всякие страсти, но когда в Москву переехал и посмотрел, что на страстях тут долго не проживёшь, нарастил себе толстый и прочный цинизм и стал использовать женщин по прямому назначению. Сколько их у него было – пятьдесят, сто, двести? Он не считал – не видел смысла. Хоровод практически одинаковых лиц, фигур, причёсок – Виталий всегда предпочитал девушек модельной внешности – слился в собирательный образ Тёлки: смазливой девушки с ногами, грудями и претензиями. Он действительно много их перевидал: одним хотелось в ресторан, другим – познакомиться с продюсером (каждая третья была свято уверена в своём огромном таланте актрисы), третьим – засветиться на какой-нибудь тусовке с сериальной звездой и, если повезёт, попасть в какую-нибудь жёлтую газетку. Виталий предоставлял им всё это, а они послушно раздвигали ноги, позволяя ему в очередной – какой уже по счёту раз! – продемонстрировать свою мужскую силу и власть. И такая жизнь его вполне устраивала – до недавних времён. Позвали сниматься в «Ранетках» - поскрипел зубами, поматерился на кухне, что годы проходят, а серьёзных ролей всё нет – но пошёл. Гонорар неплохой и, опять же, лестно, что роль этого Степнова под него писали – не бог весть что, но приятно. А там – эти девочки-припевочки с продюсером своим кудлатым. Ладно, и не с такими приходилось работать – прорвёмся. Потом присмотрелся – вроде не всё так плохо: девочки, конечно, деревянные, ну, кроме Третьяковой и Козловой ещё, но с той он в кадре нечасто пересекался, но в целом – ничего. Не звездят, место своё знают… Можно работать. Только вот Третьякова эта какая-то… наглая. Курит, как паровоз, на замечания огрызается… Эх, Третьякова! Да при другом раскладе она ему в дочери годилась – восемнадцать лет разницы, это вам не баран чихнул. Только всё у них как-то не по-отечески получается…
У них? У кого это – «у них»? Ничего же нет – просто по-дружески сходили на спектакль, просто по-дружески посидели в кафе… «Просто по-дружески тебе захотелось не отпускать её от себя» - заехидничал внутренний голос. Да, вот так вот просто… По-дружески… Она же ему жизнь спасла, всё-таки. «А ещё у неё красивые глаза. И очень красивая улыбка. И песни у неё очень красивые…». Стоп, а с каких это пор Виталий Абдулов обращает внимание на глаза и улыбку? До этого были только ноги и сиськи. Ну вот, значит и правда – всё по-дружески. «Ага, и к метро ты за ней, в хлам укуренной, по-дружески приехал, и руку ей вчера по-дружески целовал, и курили вы с ней вместе и в глаза ты ей пялился тоже – по-дружески?» - внутренний голос всё не отставал.
- Нет! Не по-дружески – доволен, гад?! – взревел Абдулов и сам испугался звука своего голоса. Похоже, он начинает сходить с ума – вот до чего доводит общение с молоденькими девушками. Он нервно поднялся, грохнул чашкой об стол и стал расхаживать из угла в угол. Очень скоро он обнаружил, что метраж кухни в хрущёвке слишком мал для нервных расхаживаний: два шага вперёд – и упираешься в холодильник; два шага в обратном направлении – здравствуй, стол! Абдулов переместился в комнату – там было немного просторнее. На столе мигал невыключенный монитор: накануне вечером он, в попытках отвлечься, зашёл на «Одноклассники», там, как всегда – тупые дуры-поклонницы со своими идиотскими вопросами – нахамил одной, друг

Спасибо: 64 
Профиль
Взрослая тётка





Сообщение: 10
Зарегистрирован: 16.01.09
Репутация: 0
ссылка на сообщение  Отправлено: 16.01.09 22:10. Заголовок: Одна на двоих Част..


Одна на двоих

Часть 1

Вжик – и разъехалась крупная молния на объёмистой сумке, обнажая хаотичное её нутро: мятые листки с напечатанным текстом, порванные струны, косметика, расчёски, блокноты, какие-то бумажки и – пачки, пачки – масса сигаретных пачек. Тонкие белые пальцы нетерпеливо хватали каждую, открывли, разрывая белый картон – пусто, пусто… и в этой пусто… и здесь тоже… Пять одинаковых пачек – белых с синим – и хоть бы одна сигарета! Вздохнув, Лена достала слегка помятую синюю пачку, в которой ещё болтались несколько сигарет без фильтра с красивым французским названием «Житан», подкурила, вставила в мундштук… Как она хотела их избежать, как хотела курить свой привычный, традиционный лёгкий «Парламент» - символ стабильности, символ нормальной жизни, в которой нет никаких душевных смятений и потрясений. Но… «Не судьба тебе, Третьякова, жить спокойно» - пришла в голову мысль после очередной затяжки. «Житан», конечно, не мог сравнять в крепости с настоящей кубинской сигарой, но всё же ароматный табачный дым и длинный лаковый мундштук живо напомнили Лене про её внутренний Рубикон. Что ж, перешла… Назад дороги нет. И прежде чем сделать следующий шаг, нужно остановиться, сделать глубокий вдох и подумать – а стоит ли вообще его, этот следующий шаг, делать? Может, всё-таки, лучше остаться на месте, подождать, пока само рассосётся, и лишь потом, под настроение, вспоминать васильковые глаза и сигарный запах парфюма? Или лучше не стоять на месте, а - ползком, огородами, короткими перебежками – влево, влево, пока не затянуло, пока не стала одной из многих, чьё имя он через неделю не вспомнит лишь потому, что никогда и не давал себе труд его запоминать? А фиг его знает, как лучше… Но вот на концерт он отказался с ней пойти.
Рука самопроизвольно вновь скользнула в сумку, будто намереваясь вытащить из неё готовый ответ. Глупости какие… Однако пальцы нащупали что-то странное, остроконечное, незнакомое, но приятное на ощупь. Лена удивлённо вытащила из своей порядком захламленной сумки выкрашенную золотой краской картонную звезду – подарок Евгения Гришковца в обмен на розу. Лена осторожно, словно боясь уколоться, потрогала острые картонные углы – а ведь она так и не загадала желание! А потом про звезду забыла – а она взяла и попалась ей под руку… Загадать? Но что? Что может хотеть девушка, у которой, по всеобщему мнению, есть всё, о чём может мечтать нормальный человек - любимая работа, хороший заработок, слава? Разве что… Но тратить на это целое желание… Лена покачала головой - пока рано. Пусть повисит: Третьякова зацепила верёвочный хвостик звезды за ручку оконной рамы и слегка качнула – как маятник на часах. Кстати, который час?
Воспетые в каждом втором интервью «Ранеток» часы с Димой Биланом мирно покоились на тумбочке – лень за ними вставать с подоконника. К тому еж, есть мобильник - рука опять ныряет в сумку – а вот и он. Стоп, а чего экран тёмный? Ну ни фига себе – проходить полдня с выключенным мобильником. Всё-таки идея второго телефона не так уж бессмысленна… Ругая себя на чём свет, Ленка с внутренним трепетом нажала на кнопку включения – одному Богу известно, сколько важных звонков она пропустила! А хотя… не так уж и много – всего пятнадцать звонков и восемь сообщений. Три звонка от мамы – спит она сейчас в соседней комнате, так и не дождалась блудную дочь, два – от Мильниченко, по два – от каждой из «Ранеток», один - от Саши Стефанцова – а он-то чего хотел? – и один – от Иры-гримёрши. Ладно, завтра придётся перед всеми оправдываться и извиняться – а ещё ведь на сообщения надо ответить! Так, ну в смс-ках ничего интересного – от Женьки: «Ты где?», от Ани: «Ты куда пропала?», спам какой-то, ещё спам, от Лерки: «Ленка, ау, мы тебя потеряли! С тобой всё в порядке?», опять спам, спам, спам… О! А вот это уже интересно!
Ленка в десятый, наверное, раз перечитывала эти две фразы: «Не обижайся на дурака, ладно? Завтра увидимся». Ну Абдулов – во даёт! «Не обижайся…». Ну что ж, полноценно прощения попросить ему пока слабО, но и на том спасибо. Эх, Ленка-Ленка – немного же тебе надо: всего семь слов, а у тебя уже улыбка до ушей. Ладно, допустим, простила, но вот забыла ли?
Пальцы быстро забегали по клавиатуре – через десять секунд сообщение было готово – просто и лаконично: « Не обижаюсь. Увидимся». Так, сколько там у нас натикало? Два часа ночи? «Вот и отлично – будет тебе, Абдулов, моя маленькая женская месть: будешь знать, как «Ранеток» шумом и грохотом называть!» - Лена уже нажимала «Отправить». Пусть попрыгает немножко – ему полезно.
Третьякова вернулась к своей еле тлеющей сигарете в мундштуке – ей показалось, или «Житан» приобрёл другой вкус, стал чуть мягче? Показалось, наверное… Седой дым медленно поднимался и исчезал в открытой форточке, через которую в комнату доносились редкие уличные звуки – всё-таки, ночь на дворе. Собачий лай вдали… Раскатистый нетрезвый крик… Звон битого стекла… Всё как обычно, как в любом спальном районе нашей необъятной родины. Не хватает только звука потревоженной автомобильной сигнализации. О, кстати, а вот и он! То есть… Не поняла…
Лена с изумлением смотрела на свой сотрясающийся от мощной вибрации телефон – на светящемся экране недвусмысленно чернели вполне определённые буквы вполне определённой фамилии. И первой была – А… Надо же – не спит… А, может, наоборот, злой, разбуженный, прислал ей пару ласковых… Осторожно, двумя пальцами, словно гранату без чеки, Лена взяла свой уже прекративший вибрацию телефон и, выдохнув, нажала «Входящие»: «Рад, что не обижаешься. Чего не спишь?». Фух… А она уже напридумывала себе сорок бочек арестантов… «Чего не спишь?» - а сам чего? У него же вечер свободный, по идее, должен бы уже десятый сон видеть. Быстро набрала: «Не спится. А ты чего не спишь?», отправила – и, как утопающий за соломинку, схватилась за почти дотлевшую уже сигарету – перевести дух. Крошечного остаточка «Житана» хватило всего на одну затяжку – Ленка выжала из него всё, что можно было. Сложив губы буквой «о», она выдохнула небольшую порцию дыма, сразу же за ней ещё одну – в форточку плавно, одно за другим, уплывали два колечка. Два. Из чувства противоречия захотелось разбить эту идиллию и выдохнуть третье – не хватило дыма, вместо колечка вышло лёгкое облачко, которое, как прощальный взмах белого платочка, понеслось вслед тем двум тающим дымным колечкам.
И снова завибрировал телефон. Отложив пустой мундштук, Ленка нетерпеливо нажала «открыть» - казалось, сообщение открывается бесконечно долго! Наконец – «И мне не спится. Всё уже перепробовал – и ванну с лавандой принял, и чаю успокаивающего выпил – ничего не помогает. Сна ни в одном глазу! А ты что сейчас делаешь?». Что она сейчас делает? «Да смс-ку твою читаю, что ж ещё», - пробурчала Третьякова, засовывая в мундштук новую сигарету. Блин, в последнее время дозы значительно увеличились – от трёх-четырёх порций живительного никотина в день – до десяти-пятнадцати – а всё Абдулов! Набирая одним пальцем ответ («Курю, что ж ещё?»), Ленка думала о том, что, наверное, забавно смотрится в домашних штанах и футболке, но зато с элегантным лакированным мундштуком. Сюда другой образ нужен – платье, наверное. «Сто лет не видела себя в платье» - короткий смешок. – «Надо будет посмотреть как-нибудь». А телефон снова завибрировал, возвещая новую смс-ку: «Житан» через мундштук?» - Ленка едва не подавилась затяжкой – закашлялась, резко выдохнула дым, глаза заслезились – чёрт, ну как это называется! Вдруг вспомнилась недавняя мысль про врастание и переплетение – вот, пожалуйста, первый сигнал. Зажав в зубах мундштук, лихорадочно запикала клавишами: «Как догадался?» - отправила – села гипнотизировать телефон – ну… Ну… Ну же… Может, он уже уснул… Хоть бы… Хоть бы он не уснул… Есть! Короткая загрузка – и удивлённый вздох: «Тебе очень идёт так курить. Хотя мне и не нравится, когда девушка курит – сама знаешь». Фигасе! То есть, значит, уже до такого дошло! Чёрт, что ж делать? Надо же как-то ему ответить… Ничего умнее не придумала, кроме как - «А ты что делаешь?» - оригинально-то как! Главное, свежо и неординарно. Ругая себя на чём свет стоит, Третьякова, тем не менее, набрала и отослала этот незамысловатый вопрос. Через пару минут – «В окно смотрю. У тебя что из окна видно? У меня – стоянку и школу, и тополь ещё». Ленке даже не пришлось поворачивать голову, чтобы вспомнить вид из своего окна – он крепко врезался ей в память. Вдавливая кнопки в корпус, написала: «Двор, качели и две берёзы. Сейчас фонарь горит, от него большое пятно жёлтое, на полдвора». В ответ: «Здорово. А я ещё чай пью с печеньем. А ты что больше любишь – чай или кофе7». Ленка задумалась – этот вопрос она до сих пор не решила сама для себя. Однажды папа рассказал ей, что раньше среди всякой там интеллигенции было популярно такое шутливое разделение по любимому напитку, животному и поэту «Чай, собака, Пастернак» и «Кофе, кошка, Мандельштам». Но ей это не поможет – у неё есть и собака, и кошки, и она любит и чай, и кофе, а Пастернака с Мандельштамом знает одинаково плохо… Нет, всё-таки кофе с сигаретой гораздо вкуснее, чем чай. Точно, так и ответила – «Кофе» - и сама задала вопрос: «А ты боишься чего-нибудь?». С недавних пор сама Ленка боялась только одного – быть отвергнутой и забытой. Ведь это действительно страшно – неравноценность впечатлений и воспоминаний: то, что тебе казалось самым прекрасным мгновением в твоей жизни, для другого человека – всего лишь дежурное, даже рутинное событие. И страшно, если этот другой человек – очень близкий. Ну, или, по крайней мере, тебе кажется, что близкий.
Ответа не было минут десять. Ленка разочарованно вертела в пальцах пустой мундштук – уснул, наверное. Или решил не отвечать – вот она, неравноценность. Как вдруг – словно воздух прорезала – вибрация. Жадными пальцами, глазами – быстрее, быстрее – и…перехватило дыхание, и что-то сжалось в груди, и кровь прилила к лицу и запульсировала в висках – на экране значилось: «Больше всего я боюсь, что у нас с тобой ничего не получится».


Спасибо: 130 
Профиль
Взрослая тётка





Сообщение: 55
Зарегистрирован: 16.01.09
Откуда: Украина, Запорожье
Репутация: 19
ссылка на сообщение  Отправлено: 15.02.09 18:26. Заголовок: http://jpe.ru/gif/s..


ДОРОГИЕ МОИ ЧИТАТЕЛИ И КОММЕНТАТОРЫ! Я УХОДИЛА НА НЕДЕЛЮ, А ОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ПОЧТИ НА МЕСЯЦ! НО ТЕПЕРЬ ВСЁ НОРМАЛЬНО, Я СНОВА С ВАМИ И НОВАЯ ПРОДА ТОМУ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО! СПАСИБО ВСЕМ, КТО МЕНЯ ПОДДЕРЖИВАЛ, КТО ТЕРПЕЛИВО ЖДАЛ И, НАКОНЕЦ, ДОЖДАЛСЯ! СРАЗУ ХОЧУ ОГОВОРИТЬ, ЧТО ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЮ, КОГДА СЛЕДУЮЩАЯ ПРОДА - МЕНЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПО УШИ ЗАВАЛИЛИ РАБОТОЙ, ПОЭТОМУ - БУДУ ПИСАТЬ, КОГДА ВЫДАСТСЯ СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ. НА ОЧЕРЕДИ - ПРОДА К "ДАВНО НЕ ВИДЕЛИСЬ: ЗДРАВСТВУЙ", НУ И ДАЛЬШЕ УЖЕ БУДУ ПИСАТЬ В НОРМАЛЬНОМ РЕЖИМЕ, НО НЕ ТАК ЧАСТО, КАК ХОТЕЛОСЬ БЫ. ЕЩЁ РАЗ - ВСЕМ ОГРОМНОЕ СПАСИБО! ВЫ МЕНЯ ОЧЕНЬ ПОДДЕРЖАЛИ!

Часть 2


- Лена, ну хоть бутерброд!
- Ма, мне некогда, машина уже ждёт. Я не могу опаздывать, - пробурчал из-под синей кофты голос. Через секунду показалась и блондинистая растрёпанная голова. Глаза чуть красноватые, губы припухшие. Но вид, в принципе, бодрый. Не скажешь, что не спала всю ночь, и только под утро прикорнула в кресле, прижав к груди телефон.
- Лена, я не понимаю – у тебя ещё двадцать минут до выхода! Ну нельзя же так! Надо поесть, а то гастрит себе заработаешь!
- Мам, - одна нога уже в штанине, - мне правда некогда! Сегодня Арланов… э-э-э-э… просил всех пораньше быть – у него для нас какое-то объявление.
Ольга Аркадьевна Третьякова, бурча себе под нос всякие угрозы и проклятия в адрес «этого чёртового сериала», «этого чёртового Арланова», а заодно и «этого чёртового Мильниченко», отправилась на кухню – заворачивать сухой паёк для своей знаменитой дочери. Обычно ей удавалось впихнуть в Лену перед съёмками нормальный полноценный завтрак – мюсли, сыр, чай с пряниками, но раз собрание – пусть хоть бутерброды с соком в машине съест, а то питается чем попало на этих своих съёмках.
А знаменитая дочь тем временем, прищурившись, сосредоточенно разглядывала своё лицо в небольшом настольном зеркале. Разглядывала так, будто это лицо совершенно чужого, впервые увиденного ею человека. Зеленоватые глаза, правильный нос, красиво очерченные губы, скульптурные скулы… Разве это её лицо? Разве? Одна из человеческих трагедий – вечно смотреть только на чужие лица и не иметь возможности увидеть своё без дополнительных приспособлений. Да и упершись взглядом в зеркало, разве видим мы своё лицо таким, каким его видят другие? Отсюда и вечный конфликт – мы видим себя так, а другие нас видят иначе. А правда, видимо, где-то посередине… Лена провела указательным пальцем по чётко вычерченной скуле, по нежной коже под левым глазом – такая шёлковая на ощупь – на коже проявился и тут же исчез розовый след от прикосновения. Глаза в зеркале смотрели чуть напугано и испытывающе. Такой ли её видят окружающие? Такой ли видит её Виталий? Она знала, что он считает её пацанкой, но разве можно назвать так это отражение? Третьякова вглядывалась в собственное лицо и с удивлением понимала, что перед ней – женщина. Молодая, ещё неуверенная в себе, но, безусловно, уже ощутившая свою неограниченную власть. Ещё совсем чуть-чуть – и она освоит эту вновь открывшуюся в ней силу, научится ею пользоваться, и тогда – берегитесь, мужчины! Надо же… Женщина…
- Лена, что ты сидишь! Ты же сама говорила, что тебе торопиться надо! – на пороге комнаты стояла мама с внушительным бумажным пакетом в руках.
- Да-да, мам, уже лечу, - разочарованно протянула Ленка, нехотя отрываясь от зеркала. – Давай свои бутерброды.
Слушая последние наставления мамы – «и обязательно суп, Леночка, слышишь? Обязательно! Горячее нужно каждый день есть» - Ленка поставила новый мировой рекорд по зашнуровыванию кроссовок на время. Чмокнув маму и помахав высунувшему нос из своей комнаты брату, Третьякова запихала бутерброды и сок в сумку и выскочила из квартиры. Игнорируя лифт, перепрыгивая через три ступеньки, помчалась вниз – по всем прикидкам, дядя Паша должен был уже подъездать. И точно – только вышла из подъезда, а тут и синий «Шевроле» из-за угла выруливает. Водитель дядя Паша, как обычно, остановился аккурат напротив двери подъезда, и его широко улыбающаяся пассажирка дёрнула дверь и упала на заднее сиденье.
- Доброе утро, дядь Паш!
- И тебе привет, красна девица, - улыбнулся водитель, добродушного вида лысоватый мужчина. – Поехали?
- Ага, поехали! Только побыстрее, - зашуршала пакетом Ленка – есть всё-таки с утра хотелось. – Хотите бутерброд?
- Давай – я не позавтракал. А с чего такая спешка?
- Ну…, - вдруг замялась Ленка, - Хочется просто пораньше приехать, ну, чтобы не опаздывать…
- Так мы и так не опоздаем. Сегодня же режиссёры на полчаса позже приедут. Я думал, ты знаешь…
Ленка сделала круглые наивные глаза и активно помотала головой – разумеется, ей это отлично было известно, но у неё были свои планы на этот счёт. Дядя Паша пожал плечами и откусил предложенный Третьяковой бутерброд – с колбасой и помидорами. Помедлив пару секунд, Ленка решила последовать его примеру – никуда её замысел не денется, в конце концов. Ира прислала смс-ку, что будет ровно в девять. Просто Ленке хотелось побыстрее…
Проглотив последний кусок бутерброда, дядя Паша повернул ключ в замке, подмигнул в зеркало увлечённо жующей Ленке и повернул ключ:
- Ну что, красавица, прокатимся с ветерком?
- Угу, - с набитым ртом кивнула Третьякова, и водитель газанул.
Ехать с дядей Пашей по утренней Москве было одним из любимых Ленкиных занятий – проноситься мимо домов и парков, мимо заспанных людей на остановках, мимо блестящих витрин и газетных киосков, мимо грузовичков, из которых хмурые небритые дядьки выгружают свежий, только что испеченный хлеб с хрустящей румяной корочкой, мимо толп у метро – в общем, мимо разнообразных картин реальной жизни. Утренняя Москва… Утро красит нежным светом… Ну, и пробки – куда ж без них. Сегодня пока им попалось их четыре – все, к счастью, недолгие. Пока стояли во второй, Ленка перебралась на переднее сиденье – ей нравилось ехать и смотреть на дорогу, а с дядей Пашей было ещё и весело – он постоянно травил какие-то байки про своё шофёрское житьё-бытьё, про то, как тридцать лет назад служил на Черноморском флоте, про своего сына-оболтуса: подмигивал, предлагал познакомить его с Ленкой - Третьякова в ответ только смеялась. Дядя Паша иногда, на несложных участках дороги, давал ей порулить, учил по звуку различать неполадки в машине, разрешал курить в салоне – в общем, с ним было легко и приятно. Оказавшись на переднем сидении, Ленка первым делом вытащила свой «Парламент» и протянула водителю – тот никогда не отказывался от вкусной сигареты с утра. Подкурив себе и ему от «Зиппы» - автомобильная зажигалка Ленке почему-то не нравилась, Ленка откинула голову на подголовник и принялась сосредоточенно пускать дым в низкий потолок.
- Ты хоть окно открой, - буркнул дядя Паша. – Сейчас с тобой оба в дыму будем.
Третьякова кивнула и повернула ручку – стеклоподъёмники в этой модели не предусматривались. В салон тут же ворвался чуть подёрнутый лёгким, почти неощутимым морозцем утренний осенний воздух – крепкий и бодрящий, совсем как глоток свежего никотина с утра. Ленка опёрлась согнутой в локте рукой о полуопущенное стекло, в тонких белых пальцах тлеет тонкая белая сигарета… Рядом дядя Паша увлечённо выкручивал руль, пытаясь хоть на пять метров продвинуться в том густом киселе из автомобилей, в котором они застряли в итоге. Ленка высунулась из окна, увлечённо разглядывая плотным кольцом облепившие их машины и людей в них, нимало не заботясь о том, что её могут узнать, увидеть с сигаретой (продюсеры вечно ворчали, что вот, мол, сериал детский практически, а любимица публики дымит), завалить просьбами об автографах и фото – ей просто было интересно. Справа в потрепанной «девятке» неопределённого цвета сидел усталый небритый дядька; из окна белого «Лексуса» слева небрежно свисала холёная мужская рука с маникюром и тяжёлой золотой печаткой на мизинце, на заднем стекле алого «Мини-Купере» впереди красовалась наклейка «Дама за рулём», а на номере значилось «КИСКА»… Ленка усмехнулась, ещё немного повертела головой, поднесла ко рту сигарету для очередной затяжки… и рука застыла на полдороге. В третьем ряду, ближе к бордюру успела разглядеть знакомую «Мицубиши Харизма», римский нос, сверкающие голубые глаза, красивые руки на руле… Тут пробка наконец-то рассосалась, машины стали разъезжаться, дядя Паша резко газанул и помчался вперёд. Серебристый «Мицубиши» скрылся за поворотом…
Ленка вздохнула, выбросила дотлевшую сигарету в форточку и, порывшись в карманах, извлекла свой мобильный. Экран был темен – блин, вот балда – забыла включить! Вчера – точнее, уже сегодня – после того, как прочитала последнее абдуловское сообщение, она в панике выключила телефон. Побоялась, дурёха, что начнёт звонить, спрашивать – а что она могла ему ответить? Что тоже до чёртиков боится? Но чего? Того, что у них ничего не получится? Смешно… Ленка включила телефон – ещё раз перечитать ночное послание. На экране один за другим высветились все пропущенные звонки и сообщения, в том числе три смс-ки от Абдулова: «Лен, ты куда пропала?», «Чего молчишь?», «Наверное, ты спишь уже. Спокойной ночи». И два звонка – утром, тоже от него. Чёрт… Как всё сложно и непонятно. Теперь она мчится, сломя голову, на площадку, к Ирине, чтобы та сотворила с ней что-то необыкновенное, чтобы он увидел и обомлел – таков был первоначальный план. А теперь – не глупо ли? Ленка ещё раз пробежала глазами по чёрным буквам на светящемся экране: «Больше всего я боюсь, что у нас с тобой ничего не получится» - как расплывчато! Понятно, что ничего не понятно… И ещё эта пробка! Что он вообще мог делать на этом проспекте – он же обычно по совсем другой дороге едет? В голове у Ленки был абсолютный кавардак – впрочем, как и всегда в последнее время, стоило ей только подумать о Виталии Абдулове. Может, ей просто показалось – толком ведь и не разглядела ничего? Так, видения, дымка, галлюцинация, последствия бессонной ночи – было или не было?
- Приехали, красавица! Как я тебе и обещал – на полчаса раньше, - из ступора Ленку вывел бодрый голос дяди Паши. Третьякова кивнула, через силу улыбнулась своему водителю – надо, иначе забеспокоится, с вопросами приставать начнёт – он за Ленку, как за родную дочь переживает. Распахнув дверь, девушка медленно начала выбираться из машины – каждое её движение говорило о том, как ей хочется замедлить неизбежное. Сначала одну ногу на асфальт, потом другую, потопталась, критически осмотрела кроссовки, выискивая на них несуществующую грязь, нехотя оторвала копчик от сидения, выпрямилась, медленно развернулась, помахала на прощание недоумевающему дяде Паше и поплелась к до спазма в горле знакомому бирюзовому зданию. Каждый шаг через «больно», как Русалочка – по ножам и бритвам… В голове творилось невообразимое – театр одного актёра, весь билет продан: «Ну, приду я, и что я ему скажу? К Ире идти просто смешно – не буду ничего менять. Пусть всё будет, как обычно. Я понаблюдаю за ним. Просто понаблюдаю. А может, он сам подойдёт? Это было бы идеально. Но о чём с ним говорить? Чёрт, неудобно-то как… Так, ладно, Ленка, возьми себя в руки! Что неудобного-то? Ну, признай уже, наконец, что он тебе нравится, что тебе рядом с ним хорошо, что ты хотела бы большего… Ладно, признаю – а он? Ну он, наверное, тоже не против… Наверное…Так, всё, я приду, подойду к нему и просто посмотрю в глаза. Просто. Посмотрю. В. Глаза. И всё пойму. И всё станет ясно». Лена и не заметила, как, в процессе обдумывания своего растерянного внутреннего монолога, всё ускоряла и ускоряла шаг – на последних секундах она просто бежала. Влетев в общую гримёрку, она быстро пробежала глазами по расслабленным коллегам и ребятам из группы – высокой худой фигуры нигде не было видно. Попыталась успокоить сбившееся дыхание, получалось плохо. Отвечая на приветствия, продолжала судорожно оглядывать комнату – вдруг не заметила? Смешно – как можно не заметить здорового, почти двухметрового мужика? Ну, может, вышел, или не приехал ещё? Утопающий хватается за соломинку, влюблённая женщина до последнего держится за иллюзию…
- Леночка, вот умничка, что пораньше приехала! – защебетала подошедшая сзади ассистентка. – Сейчас на грим, сцены с «Ранетками», сцены в классе. Пока будешь гримироваться, я тебе вкратце расскажу про ваш новый клип, который Серёжа снимает на твою песню. Я и там ассистентом буду. Сценарий уже готов, потом почитаешь.
- Клип? – удивлённо вскинула брови занятая своими мыслями Третьякова. – А-а, ну да. С Абдуловым, верно? Кстати, а где он?
- Леночка, а Виталик сегодня не снимается. Он же контракт на съёмки клипа сегодня заключает, поэтому мы немножко подвинули график. Сегодня его сцен нет.
«Не снимается. Нет» - эхом отозвалось во внезапно опустевшем сердце. А ещё через секунду Лена явственно ощутила, как туда с грохотом свалился тяжеленный камень, придавливая собой надежду выяснить отношения сегодня, вырваться из замкнутого круга недомолвок и намёков, расставить, наконец, все точки и прояснить все пункты. Нет, конечно, это не конец света, и даже не драма или трагедия – можно ведь увидеться и завтра, им ещё и в клипе одном сниматься – успеют ещё наговориться… Всё так, но ведь как объяснить это страждущему сердцу, которое требует – «здесь и сейчас»? Не соображая, что делает – в гримёрке ведь курить нельзя – Ленка потянулась к карману, не глядя, достала сигарету, нервно почиркала зажигалкой – и задохнулась от первой затяжки. Она кашляла так, как никогда в жизни, даже когда впервые попробовала курить. К ней тут же подбежали девчонки, отобрали у неё «парламент», взяли под руки, вывели на воздух… Ленка шла с ними, пошатываясь, как пьяная – во рту было мерзко и невкусно, приносивший раньше такое удовольствие дым теперь невыносимо жёг горло… Глотнув воды из поданного чьей-то заботливой рукой стакана, Третьякова немножко пришла в себя, вдохнула бодрящий прохладный воздух полной грудью, несколько глубоких вдохов-выдохов – вроде всё в норме - и под укоризненные замечания («Ленка, завязывай уже со своими сигаретами!», «Так ты, Третьякова, скоро до зелёных чертей накуришься!») потащилась обратно в школу.
В течении невыносимо долго тянувшихся пяти часов она даже умудрялась что-то делать – произносить в камеру какой-то текст, играть на басу, слушать и более-менее сносно выполнять указания режиссёра, даже поела в обед – и суп тоже. Но всё это – на полнейшем автомате, не вдумываясь, даже не давая себе труда сконцентрироваться на чём-то. Пока Ира водила мягкой кистью по её лицу, Лена с ложным вниманием слушала болтовню ассистентки про новый клип – и, конечно же, не запомнила ни слова; в кадре стояла с отсутствующим видом; и через минуту после обеда даже под страхом смертной казни не могла бы вспомнить, что именно она ела. Единственная человеческая реакция за день – когда Арланов наконец-то объявил конец сегодняшней смены и распустил всех по домам. Шагая по сумеречной улице, ни малейшего внимания не обращая на сигналящего ей из «Шевроле» дядю Пашу, Ленка меланхолично доставала из открытой пачки одну за другой сигареты, разламывала их и бросала себе под ноги. Когда сигареты кончились, Ленка так же методично принялась отрывать бело-синие кусочки от пачки. Через две минуты её руки опустели, а за ней, словно за Гензелем и Гретой из сказки, тянулся след из ломаных сигарет и обрывков картона. Ей не хотелось ничего.
Телефон молчал целый день. Ну, то есть, не молчал, конечно – звонила мама, брат, Мильниченко, из журналов каких-то, пару раз звонили и сопели в трубку раздобывшие её номер поклонники… Но вот от того, от кого больше всего хотелось – ни единого знака. Пусть бы позвонил и наорал – но позвонил бы…
По наитию поднятый взгляд упёрся в знакомую неоновую вывеску – «У Галлигана». Что ж, отчего бы не зайти – Филипп лишних вопросов задавать не станет, нальёт кофе – может, хоть это поможет ей отвлечься? Толкнув стеклянную дверь, Третьякова понуро поплелась к барной стойке и, не поднимая головы, пробурчала: «Здравствуйте, Филипп. Кофе, пожалуйста».
- Здравствуйте, Лена, - услышала она в ответ ровный, спокойный голос. – Садитесь, кофе сейчас будет готов. Давно вы у нас не были. Кстати, вон там за столиком, кажется, ваши коллеги сидят.
Машинальный поворот головы – и – о, май гад! – с каких это пор в ирландском пабе посреди пасмурной осенней погоды вдруг вспыхивает и переливается всеми красками самая настоящая радуга?! Наверное, с тех самых, с каких одна смятенная и расстроенная девушка увидела, что за указанным столиком сидят и о чём-то увлечённо болтают, прихлёбывая из высоких стаканов пиво, Александр Стефанцов и Виталий Абдулов.

Старую тему комментов закрыли, поэтому новая книга жалоб и предложений пока здесь


Спасибо: 161 
Профиль
Взрослая тётка





Сообщение: 92
Зарегистрирован: 16.01.09
Откуда: Украина, Запорожье
Репутация: 45
ссылка на сообщение  Отправлено: 05.04.09 02:43. Заголовок: Дорогие товарищи! В ..


Дорогие товарищи! В общем, вы всё знаете - работа, загруженность, бла-бла-бла, так что просто - читайте! Спасибо вам большое!


Часть 3


В жизни вообще много разных загадок – откуда берётся электрический ток, куда деваются деньги на следующее утро после зарплаты, какая скотина не выключила камеру на корпоративе после твоих слов «А щас…ик… я с-с-станцую вам на ст-толе» - а на следующее утро вся компания была осчастливлена ссылкой на ю-туб – да много чего! Но одной из самых больших загадок бытия является, всё же, то, как мы иногда умудряемся не заметить грань между тем, как ты контролируешь ситуацию и тем, как ситуация контролирует тебя. Вот, вроде бы, идёшь ты по улице – погода хорошая, солнышко светит, птички поют, на тебе новый шарф клетчатый – повезло на распродаже брендовый, за полцены урвать, ты кушаешь мороженое и мир прекрасен, но – секунда, мгновение, ты даже не засекла, как – и неизвестно каким образом отвалившийся кусок мороженого шлёпается прямиком на твой брендовый, шикарный шарф. И ты стоишь, беспомощно хлопаешь глазами, в ступоре наблюдая, как тяжёлая белая капля сползает вниз, дальше, на пальто. И ты всё ещё не веришь в происходящее, думаешь, что можно немножко отмотать назад время и избежать этого досадного недоразумения, но… Шарф безнадёжно испорчен, по пальто ползут белые потёки… А ты шла на встречу с подругами, которые за глаза считают тебя милой непрактичной дурочкой, у которой всё из рук валится – и вот, очередное доказательство. А ты так хотела им похвастаться, продемонстрировать свой новый шарф, доказать, что и ты вполне себе разбираешься в покупках, брендах и трендах… И, как назло, вокруг ни одного МакДональдса, чтобы можно было заскочить в туалет и смыть с себя это мороженое, которое ты так и продолжаешь держать немного на отлёте… И ты не приходишь на встречу, бессвязно лепеча в трубку какие-то бредовые извинения, у тебя вконец испорчено настроение, а всё почему? Потому что ты упустила момент, когда ситуация вышла из-под контроля и стала диктовать свои условия.
Примерно такое же смятение и ощущала сейчас Лена Ранетка, когда, как зомби, шла между столиков на окрик Стефанцова: «Лена! Иди к нам!». Шла и ничего не видела перед собой, кроме пронзительной синевы, излучающей мягкое мерное тепло. В голове, из которой разом вылетели все мысли, было легко и воздушно, как будто ещё пять минут назад мир не казался Лене таким серым и безжизненным. Реальность теперь играла красками, и преобладал синий цвет…
- Ленок, привет! Сядешь с нами? – широкая ослепительная улыбка Виталия совсем подкосила бедную Третьякову и она просто рухнула на услужливо отодвинутый для неё стул.
- Лен, ты уже что-то заказала? – бодрым голосом поинтересовался Саша Стефанцов.
Никакой реакции – она просто не услышала его вопроса.
- Лена! – чуть громче. – Ты кофе, как всегда?
- А.. Да…, - встрепенулась. – Да, кофе, я заказала уже.
Ну вот – пришла, села – и что? Искала его целый день, хотела поговорить, а теперь не смеет и поднять глаза. Ещё и Саша с ним… Стефанцов был всем известен как человек страшно компанейский, который будет гулять до упора и танцевать до упаду. Но теперь Лене больше всего на свете хотелось, чтобы Саше сейчас кто-то позвонил, и он вынужден был уйти.
- Виталь, а мы с тобой что – как всегда, по пивасику? Виталь?! Абдулов, ты слышишь меня вообще? – Стефанцов недоумённо смотрел на своего ни с того ни с сего задумавшегося приятеля.
- А? Да… Да, «Гиннес», как всегда, - рассеянно пробормотал Виталий, не отводя зачарованного взгляда от светлой чёлки и серо-зелёных глаз за ней.
- Ребята, да что с вами сегодня такое? – обеспокоенный Стефанцов переводил взгляд со старательно прячущей глаза Ленки на мечтательного Абдулова. – Я вас просто не узнаю!
Повисла неловкая, двусмысленная пауза. Третьякова продолжала старательно рассматривать угол кафе, периодически переводя взгляд на лучившееся прямо напротив неё синеглазие; Виталий так и вовсе не конспирировался… Оба прекрасно знали, что Саша Стефанцов отнюдь не дурак, и сложить два и два и сделать определённые выводы может сразу, но никто не хотел опомниться, вернуться к обычному, такому привычному и традиционному поведению: Ленке – смотреть на Абдулова сквозь скептический прищур, парировать его подколы и курить ему в лицо; Виталию – обсуждать при Третьяковой своих многочисленных женщин, картинно попивать пиво и играть непобедимого мачо. Так было раньше… Как будет теперь?
От окончательного конфуза всех троих спас Филипп – он неслышно подошёл, и все трое одновременно вздрогнули от того, что ниоткуда взявшаяся рука поставила перед Леной чашку ароматного кофе с притрушенной корицей пенкой. Та же рука опустила перед мужчинами по бокалу очень тёмного, с крепкой пеной пива. Лена, совершенно не обратив внимание на изящную белоснежную чашечку, как завороженная следила за тем, как холёные крепкие пальцы обхватывают пивной бокал и подносят его к красиво очерченным губам… Виталий Абдулов, совершенно потерявший голову, в последней попытке удержать связь с окружающим миром, чтобы окончательно не раствориться в серо-зелёном омуте, прикрытом блондинистой чёлкой, схватился за первую попавшуюся «соломинку». Ею оказался бокал «Гиннеса». Машинально подняв его со стола и собираясь сделать глоток, мужчина заметил расширившиеся от ужаса глаза своего коллеги и приятеля. Стефанцов был просто в шоке – как Виталик, всегда проповедующий культуру пития, следящий за тем, чтобы водку охлаждали до пяти градусов, а коньяк греть в руке ровно семь с половиной минут, может пить тёмный «Гиннес» до того, как отстоится пена!
Тем не менее, Абдулов, который остро нуждался хоть в каком-нибудь отвлечении, сделал большой глоток – когда он отнял бокал, его верхнюю губу украшали желтоватые хлопья – прямо Дед Мороз! Он быстро вытерся салфеткой и снова припал к бокалу – нужно было хоть как-то охладиться, пусть даже с помощью пива привести мысли хотя бы в относительный порядок. «Почему Ленка не пьёт свой кофе?» - удивился Виталий: в чашке, к которой Третьякова и не притронулась, словно обломки айсберга, плавали комочки сбитых сливок, а сам кофе, судя по всему, давно и безнадёжно остыл. Саша Стефанцов, который, в отличие от своего приятеля, честно выдержал положенное «Гиннесу» время, легонько толкнул Ленку в бок:
- Лен, а ты чего кофе не пьёшь?
- Кофе? – Третьякова посмотрела на чашку круглыми глазами – похоже, она и правда только её заметила, - Да, сейчас…
Оставив без внимания положенный на блюдце пакетик сахара и даже не попытавшись выловить изящной блестящей ложечкой остатки всегда любимых ею сбитых сливок, Ленка в два глотка выхлебала свой остывший кофе, не почувствовав даже вкуса, и с силой грохнула чашкой о блюдце.
- Филипп, мне тоже «Гиннес»! – прозвучал на весь зал её надломленный оклик.
У Стефанцова глаза вовсе уехали куда-то на затылок, а Абдулов медленно поставил бокал на стол и в полном шоке уставился на Ленку.
- Лен, ну ты же не пьёшь пиво! – почти синхронно произнесли они.
- Ну, надо же когда-нибудь начинать…, - стараясь казаться невозмутимой, парировала Лена.
Бармен довольно оперативно выполнил заказ и теперь перед Третьяковой стоял полный бокал с шапкой густой пены, которая и не думала оседать. Обладательница пинты классического ирландского пива растеряно вертела его в пальцах, рискуя пролить практически чёрную жидкость.
- Виталь, - глухо пробормотала Ленка, потупив глаза, - а теперь что делать?
- Э-э-э…ну, - Абдулов впервые оказался в такой ситуации. Нет, ну, бывало, конечно, он учил молоденьких девушек разным… хм-м… интересным вещам, но чтобы вот так, вдруг… Зачем это Лене понадобилось пить пиво – она же его терпеть не может? Виталий сделал ещё глоток. Вдруг перед глазами всплыла картинка: полумрак ресторана, длинный мундштук с огоньком тлеющей сигареты и он сам, неспешно достающий сигарету из пачки и прикуривающий от зажигалки с эмблемой «Anarchy in the UK» под обескураженным взглядом Третьяковой… Тогда он решил составить ей компанию потому что того требовала ситуация, потому, что хотел настроиться на её волну, почувствовать её настроение и хоть на миллиметр приблизиться к пониманию и постижению этой невероятной, ошеломительной и очень волнующей девушки. А что, если теперь она делает шаг в его сторону? Чёрт, и зачем только он уговорил Стефанцова пойти вместе с ним в паб! Саня собирался в клуб – вот и шёл бы себе на здоровье!
- Лен, ты погоди немного, пусть осядет пена, а потом делай сразу большой глоток, чуть севшим голосом проговорил Абдулов. - Тебе понравится, это же «Гиннес».
- А ты почему не стал ждать, когда пена осядет? - лукаво улыбнулась Третьякова. Стефанцов, которого тоже живо интересовал этот вопрос, с любопытством уставился на друга. Под их хитрыми взглядами Виталию стало не по себе.
- Ну я… это… пить очень хотел. В горле у меня пересохло… да… Ну чего вы так на меня смотрите оба?! – в конце концов сорвался Виталий.
- Нет-нет, ничего, всё нормально, - одновременно закивали Третьяков и Стефанцов, но Александр при этом ещё и очень выразительно подмигнул. Ленка прыснула.
- Давай уже, пей своё пиво лучше, - обижено пробормотал Лене Абдулов. – А ты чего ухмыляешься? – это уже Стефанцову.
Лена не заставила себя долго упрашивать и, на всякий случай, зажмурившись – ничего хорошего от пива ей ждать не приходилось, она не любила его ещё с тех времён, когда по вечерам на лавочке в компании малолетних хулиганов, бренчал на раздолбанной гитаре репертуар «Сектора газа», - сделала большой глоток. К её удивлению, ничего страшного не произошло, её не стошнило, наоборот – у тёмного ирландского пива оказался на удивление мягкий вкус, хотя крепость, конечно, чувствовалась. И Ленка, уже с видимым удовольствием, глотнула ещё.
- Ну как? – Спросил Виталий, наблюдая за её реакцией.
- Здорово, - честно призналась девушка. – Я даже не ожидала.
- А что ты думала, Лен? – встрял Саша. – Это же «Гиннес», а не «Клинское» какое-нибудь.
- Угу, - ответила Ленка, в перерыве между глотками, - А о чём вы разговаривали, когда я пришла?
- Кстати, да, спасибо, что напомнила, - оживился Абдулов. – О клипе вашем мы разговаривали. Мне сегодня сценарий отдали. Съёмки через три дня.
- Уже? – брови Третьяковой взметнулись вверх. – Так скоро?
- Ага. А ты сама-то сценарий видела?
- Ну, мне ассистентка что-то сегодня рассказывала, но я как-то… не очень…, - не могла же Ленка вот так, да ещё и при Стефанцове признаться, что просто-напросто ни одного слова ассистентки не услышала, потому что все мысли были заняты одним чертовски привлекательным синеглазым брюнетом.
- У меня есть сценарий – хочешь почитать? – Виталий откуда-то вытащил тонкую папку-скоросшиватель.
Лена тут же вспомнила подобную ситуацию, даже происходившую в тех же декорациях: когда Виталий, в присутствии Стефанцова, вот так же подсунул ей папку со сценой с обнажёнкой, и как она возмущалась, а он только хмыкал и называл ей непрофессиональной… Девушка взяла папку, не глядя, пролистала несколько страниц и отдала Абдулову:
- Виталь, сейчас не хочу голову забивать. Завтра мне всё равно такую же дадут, вот завтра и почитаю, ладно?
- Ладно, - улыбнулся Виталий. Он смотрел на тонкие девичьи пальцы, сомкнутые на тяжёлой пятке бокала и ему нестерпимо хотелось их погладить. Вообще, хотелось сесть поближе, обнять её, прошептать на ушко, какая она красивая и как он хочет быть рядом… Но рядом был как раз неугомонный Саня, который невозмутимо дул пиво, глазел по сторонам, строил глазки каким-то девицам за соседним столиком и, похоже, никуда отсюда не собирался. Бывают же нетактичные люди! Хотя, откуда ему знать, что Виталию очень хочется остаться с Ленкой наедине? Видимо, придётся действовать иначе…
- Что-то душновато здесь, ребята, - пробурчал Абдулов, потянувшись на стуле. – Может, пойдём, проветримся?
- Давай, - Лена тут же вскочила со стула, - Сань, ты с нами? – скорее, из вежливости спросила она Стефанцова.
Тот, всецело поглощённый обменом улыбками и воздушными поцелуями с пышнотелой брюнеткой за столиком слева, лишь махнул рукой и пробормотал: «Нет-идите-без-меня!». Виталия и Лену дважды упрашивать не пришлось.
На улице было холодно – Ленка сразу же застегнула воротник куртки и натянула на голову капюшон своей знаменитой синей кофты. Виталий же словно и не обращал внимания на холод – куртка нараспашку, под ней только тонкий свитер… они стояли под фонарём, прямо напротив входа в паб и не знали, что им делать. Они оба сотню раз за сегодня прокручивали в голове эту ситуацию – когда они останутся вдвоём. Тогда они точно знали, что скажут, как посмотрят, что сделают…А теперь оба стояли, мялись и совершенно не представляли, как себя вести. Первым молчание решительно нарушил – ну мужчина же! – Виталий, задав потрясающе оригинальный вопрос:
- Ну что, куда пойдём?
- Не знаю… Вперёд, - Лена не уступала ему в оригинальности.
Они просто пошли по освещенной фонарями улице – действительно, вперёд. Шли рядом и молчали. Виталий пытался, не глядя, нащупать Ленкину руку – молил Бога, чтобы Третьякова не спрятала, по своему обыкновению, руки в карманы. Не спрятала. Нащупал и сжал. Погладил – легко и нежно. Лена руку не отняла и легонько сжала его широкую ладонь – в ответ.
Так и шли, взявшись за руки не проронив ни слова. Постепенно знакомые, прилегающие к родной школе, улицы, стали сменяться какими-то дворами, магазинами, остановками – они оба ещё никогда не были в этой части Новокосино. Абдулов мысленно поблагодарил Лужкова за неважное освещение отдалённых московских районов – в полумраке их с Ленкой просто невозможно было узнать. Даже самых зорких попадающихся им навстречу прохожих хватало лишь на то, чтобы лишний раз оглянуться им вслед – вроде кто-то смутно знакомый, а кто – непонятно.
- Виталь, смотри, - Ленка дёрнула за рукав своего спутника. Абдулов посмотрел туда, куда указывал её тонкий пальчик – там было небольшое футбольное поле.
- Эх, сейчас бы мячик погонять, расслабиться…, - мечтательно протянула Ленка. – Сто лет уже в футбол не играла.
Виталий замер на месте и пристально посмотрел на неё – потягивается, выгнула спину, как кошка – и хочет поиграть в футбол.. Нет, ему, конечно, попадались капризные девушки, которые посреди ночи могли потребовать, например, клубнику в шампанском – и он с готовностью удовлетворял их капризы, но вот чтобы девушка намекала на то, что неплохо бы побуцать мяч…
- Лен, ну где мы сейчас возьмём мяч? – в голосе Виталия отчётливо слышалось сожаление. – Я района не знаю, да и магазины, наверное, закрыты уже.
- Погоди, - подняла руку Третьякова, - мы в Марьино мяч никогда домой не уносили: вдруг кому-то пофутболить захочется… Мы его в кустах прятали. Может, здесь пацаны тоже так делают?
Третьякова достала телефон и, подсвечивая себе экраном, принялась деловито осматривать низкий, клочковато растущий кустарник, который окружал поле. Виталий на мгновение растерялся – вроде как он должен был это делать, обеспечить жаждущую футбола даму мячом – но тут раздался торжествующий Ленкин вопль:
- Ага! Я же говорила!
Третьякова как раз выцарапывала из густого кустарника хорошо припрятанный там видавший виды футбольный мяч. Перекатывая его в руках, подошла к всё ещё растерянному Виталию:
- Ну что, поиграем?
При виде мяча Абдулов (бывших спортсменов не бывает!) тут же отбросил все сомнения – остался только спортивный азарт и желание победы. Он слышал, конечно, что Третьякова неплохо играет в футбол, но он и сам в этом деле вполне себе эксперт, да и где это видано, чтобы его обыграла девчонка, пусть даже и такая боевитая и прекрасная, как Ленка!
- Давай, поиграем, - усмехнулся Виталий. – А не боишься?
- Тебя? - хохотнула Третьякова. – Ты же баскетболом вроде занимался.
- Занимался баскетболом, - кивнул Абдулов. – А во дворе играл в футбол. Ты, между прочим, имеешь дело с лучшим игроком Октябрьского района Иркутска.
- А ты – с чемпионкой России среди юниоров! – усмехнувшись, паровала Ленка. - Будем спорить?
- Да чего там – твой пас!
Ленку дважды просить не пришлось – она поставила мяч на землю и ударила по нему. «Хороший удар, сильный», - подумал Абдулов, - наблюдая, как мяч взмывает в небо. Впрочем, больше думать ему не пришлось – надо было срочно защищать свои ворота. Да, Ленка не бахвалилась, она действительно очень сильный игрок, несмотря на то, что давно не тренировалась. Забыв о своих дорогих ботинках, которые он мог запросто попортить, Абдулов носился за Третьяковой по полю, пытаясь перехватить мяч и не дать забить гол в свои ворота. Ленка успешно маневрировала, обводила, даже демонстрировала какие-то трюки. Конечно, ей тоже было нелегко – Абдулов реально не врал, играл он очень хорошо для непрофессионала. Десять минут – и Ленка уже изрядно забегалась, да ещё и в темноте мяч было не очень хорошо видно. Впрочем, спортивного азарта Лене было не занимать - она решила идти до конца. Выиграть у Абдулова этот ночной матч было делом непростым, но вполне выполнимым, однако, ей было этого мало – хотелось выиграть красиво, показать всё, на что она способна. Артистизма в футболе Лене действительно было не занимать. Мяч на носке кроссовки… вверх… отбивает коленом… потом пяткой – и вперёд. Виталий, на свою беду, залюбовался этим завораживающим действом – и тут же жестоко поплатился: меткий пас Третьяковой пробил его железную защиту, миг – и истрёпанный юными футбольными энтузиастами Новокосино мяч очутился в его воротах, чудом удержавшись в дырявой сетке.
Лена перестала адекватно воспринимать происходящее – вид мяча в сетке разбудил в ней, казалось бы, давно забытые воспоминания о тех временах, когда она активно занималась спортом, не знала, с какой стороны подойти к гитаре и как снимается кино, и уж точно – не курила. В ней неожиданно пробудились тогдашние рефлексы – раз забит гол, нужно бежать обниматься, неважно – с кем. А никого, кроме Абдулова, поблизости не было…
Когда руки девушки сомкнулись у него на шее, Виталий всё ещё не понимал, что происходит. На осознание ситуации у него ушла ровно секунда – он рефлекторно поддержал Ленку за талию и закружил, как уже кружил до этого, но – в кадре, как Степнов – Кулёмину. Светлые волосы щекотали нос, Ленкины ноги в цветных кедах смешно болтались… С каждой секундой на Виталия наваливалось понимание – вот она, в его руках, живая, из плоти и крови, такая настоящая, хохочет, радуется, а его руки – у неё на талии, так и держал бы, не отпускал… Виталий остановился, но руки размыкать не спешил, любуясь, как заливается нежным румянцем наконец-то оценивая ситуацию Лена. Она мягко отстранилась, выбралась из кольца рук, одёрнула задравшуюся куртку, поправила волосы, зачем-то сунула руки в карманы – ей явно больше некуда было их девать от внезапно накатившего смущения…
- Курить хочется, - честно призналась она Виталию.
- Так в чём вопрос? – всё-таки, теперь её курение он переносил значительно легче.
- Сигареты… э-э-э-э… закончились, - перед глазами Лены всплыла картинка – белые цилиндрические кусочки, набитые табаком, на заплёванном асфальте.
- Ладно, пошли ларёк искать.
Ленка выудила из воротной сетки мяч, затолкала его обратно в кусты и повернулась было к Абдулову, когда на горизонте нарисовался молодой парень – он шёл, засунув руки в карманы, на голове – капюшон, а в зубах – сигарета.
- О, я вот сейчас у этого парня стрельну! – оживилась Третьякова.
- Лен, давай я, - твёрдо сказал Виталий и тут же направился наперерез парню. – Молодой человек, у вас закурить не найдётся?
Парень прифигел – шикарно выглядящий двухметровый нехилого вида мужик просит поздно вечером закурить – есть от чего. С другой стороны, на гопника не похож, может, ему и правда - только сигарету?
- В-вот, пожалуйста, - парень протянул открытую пачку с единственной – последней – сигаретой.
- Спасибо, - ослепительно улыбнулся вконец обалдевшему парню Абдулов, забрал пачку и направился к тихо умирающей от смеха Ленке.
- Держи, курильщица. Минздрав по-прежнему предупреждает, - протянул он ей пачку.
- «Голуаз»? Хм-м-м… Ладно, сойдёт, - протянула Третьякова, доставая зажигалку.
И вот начались эти волшебные манипуляции – сигарета, огонь, первая затяжка, дым из тонких трепетных ноздрей в воздух – которые теперь так часто снились Виталию в Ленкином исполнении. Зачарованный голубоглазый взгляд внимательно следит, как зажатая в тонких пальцах сигарета подносится ко рту, а рука уже сама идёт на перехват:
- Можно?
Тонкие белые пальцы мгновенно расслабляются, уступая. Тлеющая сигарета переходит в красивую мужскую руку, глубокая затяжка, а другая рука одновременно обвивает тонкую девичью талию, притягивает так сладостно-властно, так, как будто имеет на это право… Дрожащие ресницы под длинной белой чёлкой, приоткрытые губы… И, как при искусственном дыхании, плотный клуб дыма вырывается из тонко очерченного мужского рта, чтобы перейти в жаждущий этого женский… И сразу же, следом, не теряя ни секунды, мужские губы накрывают женские, и вкус поцелуя смешивается со вкусом табака, и ни один из них не может точно сказать – что крепче.

Действующая тема для комментов - здесь: http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000440-000-0-0-1238913819


Спасибо: 176 
Профиль
Взрослая тётка





Сообщение: 121
Зарегистрирован: 16.01.09
Откуда: Украина, Запорожье
Репутация: 51
ссылка на сообщение  Отправлено: 03.05.09 19:30. Заголовок: Дорогие читатели, эт..


Дорогие читатели, эта глава получилась недлинная, поэтому выкладываю целиком. И до конца фика планирую главы не разбивать - не так уж много осталось событий. Прода проходная, но важная. Всех люблю! Have fun!

Замечательный коллаж от Dreamdiva
Скрытый текст


Сигарета до

Путей к отступлению не было. Ещё секунду назад казалось, что можно всё бросить, убежать, скрыться, спрятаться, забыть всё это, как дурной сон, но теперь – всё. Тонкая стопочка скреплённых белых листков с буквами, а держат крепче всяких цепей – контракт. Никуда не денешься, ничего не попишешь – нужно смириться и сцепить зубы. Прямо перед ней, с приветливой улыбкой настраивает камеру оператор, слева – озабоченно проверяет свет режиссёр («Чёрт бы тебя побрал, Серёга, с твоим клипом!» - это в мыслях, в адрес режиссёра.) «И чёрт бы побрал меня!», - это уже себе, поймав взглядом деловито разевающегося Абдулова. «Эх, Ленка-Ленка, не хотела вчера, по-человечески, пусть ещё не совсем по любви, так хотя бы по страсти, по взаимной горячей симпатии, по желанию двух тел и двух сердец – а что может быть выше?! Не хотела! Так на теперь тебе, сегодня, на глазах у всех, на камеру, играя… Чёрт бы побрал эти идиотские съёмки!».
Третьякова нервно сглотнула и поправила пушистое махровое полотенце на груди – именно оно сейчас служило ей одеждой, а под ним было только бельё. Через три минуты ей предстоит нешуточное испытание – первая настоящая постельная сцена в её жизни. В первый съёмочный день. На съёмках клипа на её первую песню. А мужчине, с которым предстоит играть сексуальные страсти-мордасти, она не далее как вчера в этих самых страстях-мордастях отказала. Люди, ну видали вы где ещё такую дурищу!
…Вчера они, наверное, долго – счёт времени был потерян! – самозабвенно целовались на площадке – уже даже без сигарет, Виталик был ошеломительно, восхитительно нежен – Лена и не представляла, что он может быть таким. В былые времена – господи, да всего-то две недели назад! – когда она его ТАК не знала, и сплетничала о нём с девчонками, его поведение с женщиной виделось ей чем-то вроде первобытной схемы «дал по голове дубиной и за волосы отволок в пещеру». А вот на деле всё оказалось совсем не так: он держал её в объятьях крепко и одновременно очень бережно, и целовал её – жадно и страстно, и даже когда немного грубовато – всё равно – очень нежно. Выцеловывал дорожки на щеках, висках, шее… Обжигал горячим дыханием розоватую шелковистую кожу… В какой-то момент, когда Лена поняла, что ещё немного – и она лишится чувств – прерывисто зашептал в ухо: «Лен… Поехали ко мне… Пожалуйста… Ты нужна мне, Лен…». Тут бы ей по-кошачьи выгнуть спину, сверкнуть зелёной молнией из-под полуопущенных ресниц и выдохнуть «Да…» в его приоткрытые губы, но… Словно внутренний тормоз сработал, какая-то генетическая память, словно услышала она строгий женский голос, как если бы её прапрапрабабушка говорила её прапрабабушке, и далее по цепочке, по всему роду Третьяковых – «Не позволяй мужчине слишком много вольностей, а то не женится!». Господи – ну чушь же несусветная: разве сегодня кого-то интересует – женится или не женится?! Но – генетически заложенный тормоз сработал, момент был упущен и ей оставалось только беспомощно лепетать про то, что «ещё слишком рано… надо получше узнать друг друга… и вообще – уже поздно, мама волнуется..» (хотя мама, словно чувствовала – не звонила целый вечер) и наблюдать, как огонь желания в глазах Виталия сменяется разочарованной грустью. Он ничего ей не сказал, не упрекнул – только коротко кивнул, выпустил из своих объятий, отвёл на стоянку такси, усадил, презрев все очереди и таксистские законы, в самую комфортабельную машину, поцеловал руку, дал шофёру деньги и… исчез.
В темноте такси Ленка откинула голову на подголовник и тяжело вздохнула. Может, стоило всё-таки согласиться? Да, определённо стоило. Проклятая старомодная порядочность! Откуда только? Ведь не девочка уже давно, да и секс после короткого знакомства для неё не в новинку, а вот поди ж ты – словно калёным железом ожгло в мозгу – «не женится!». И ведь хотела, сама же хотела, тело отзывалось, выгибалось дугой, плавилось под его пальцами, но – безотказный тормоз – «не женится!». Отчего только раньше не срабатывал? Может, именно потому, что раньше ей от парней попросту и не нужно ничего было: какая разница, что он о ней подумает, если утром она просто уйдёт, может быть, даже, не попрощавшись?
Смс-ки настигли её в лифте. Первая – от Виталика: «Лен, я буду ждать. Целую» - от неё сразу потеплело на сердце: значит, не обиделся. Вторая… Вторая не такая интересная – от Мильниченко: «Лена, съёмки клипа завтра с утра. В 10.00 на студию». И вот теперь она стоит на этой студии, почти в чём мать родила, прикрытая только посекундно сползающим полотенцем, и наблюдает, как Виталий Абдулов абсолютно спокойно снимает тонкий кашемировый свитер – под воротником лейбл «Ermenegildo Zegna», стягивает футболку и расстёгивает блестящий ремень тиснённой кожи – на первый взгляд, вроде крокодиловая. От волнения у Лены перехватило дыхание – неужели сейчас она это увидит? Первый – небольшой – шок она пережила мгновение назад, когда обнажился загорелый поджарый торс, стальной пресс, чёткий рельеф мускулов…
- Виталь, ну ты нашёл место! Иди за ширмой портки свои сними! – спасибо, Арланов, не дал актрисе упасть в обморок. Абдулов послушно кивнул и отправился за ширму – вышел через две минуты, с полотенцем на чреслах – всё, время икс наступило.
Хорошо, что это – последняя на сегодня сцена. С утра съёмки были довольно выматывающими – на улице, в кафе, в парке… Несмотря на оцепление, фанаты то и дело старались прорваться к ним – Арланов орал в мегафон, звал охрану – это мало помогало. Впрочем, сняли довольно сносно – к вспышкам камер и крикам: «Ле-на! Ле-на!» Третьяковой было не привыкать, а Виталик, как и положено настоящему профессионалу, просто не обращал на всё это внимания. В один из перерывов он подошёл к ней со стаканом латте из «Старбакса» - кто-то сгонял и привёз целый пакет кофе на всю группу:
- Ну как ты, маленькая?
«Маленькая…». Раньше никто так её не называл – да и какая она маленькая – почти метр восемьдесят, тридцать девятый размер ноги, удар нехилый… А он – «маленькая». Ой, а ведь приятно-то как!
Улыбнулась, кивнула:
- Нормально. А ты?
- И я ничего. Ты же видишь – вроде постоянно с тобой вместе в кадре, а поговорить некогда. Ты вечером свободна?
- Я? Да, конечно. А что?
- Хотел тебя пригласить кое-куда…
- Ух ты! А куда?
- Сюрприз, - хитро прищурился. – Потом узнаешь. Так ты согласна?
- Согласна, конечно.
- Тогда допивай кофе и пошли в кадр, - чмокнул в нос – первая ласка за день.
Клип на песню «Я уйду» в исполнении Лены Ранетки был, в принципе, довольно простой, но дорогой до безумия. Как и обещали два Сергея – Мильниченко с Арлановым – там будет развиваться линия Третьякова/Абдулов. Долой школьные сумки, наивные маечки, яркие кедики, дурацкие кофты с черепами, макияж а-ля-наивная Красная шапочка! Да здравствуют дизайнерские шмотки, лаковые ботильоны и яркая помада! Когда утром Третьякова, наспех перебирая листки сценария, попала в руки к гримёрам-костюмерам, она поначалу подумала, что они её с кем-то перепутали. Улыбчивая, чуть полноватая костюмерша, с серебристым ёжиком выдала ей вешалку с белоснежной шёлковой рубашкой – высокий манжет, широкий крахмальный воротник – и чёрными узкими брюками. Ленка не поверила глазам – к брюкам была пришита бирка «Chanel», а рубашка, если он правильно прочитала, была из коллекции Стеллы МакКартни. Третьякова присвистнула – с ума сойти, и это всё для неё! Она, ясное дело, даже и не думала читать женские журналы и интересоваться трендами и брендами – но всё же некоторые, самые известные имена, знала, примерно представляла, сколько это стоит, и уж точно отдавала себе отчёт, что в такой одежде любая, даже самая косая-кривая-корявая дамочка будет смотреться настоящей богиней!
- А это что ещё такое? – протянула растерянно, рассматривая прилагающийся к вешалке с рубашкой и брюками прозрачный пакет, в котором просматривалось нечто кружевное.
- Бельё, конечно, - улыбнулась костюмерша. – Между прочим, «Victoria’s Secret». Это для постельной сцены.
Вот тут-то Ленка и узнала свою судьбу – лихо, ничего не скажешь! Захлёбываясь возмущением, побежала к Сергею, трясла перед его носом пакетом, кричала – без толку: «Леночка, у нас сжатые сроки. Вы с Виталиком давно работаете вместе, отношения у вас нормальные, он, в случае чего, поможет. «Мегалайнер» поставил жёсткие условия – у нас на всё, про всё – три дня. Клип должен быть в ротации до начала гастролей группы» - о его железные аргументы, произнесённые спокойным голосом, разбились все её трепыхания. Покорно опустила голову, пошла переодеваться. Впрочем, первый же взгляд в зеркало напрочь развеял плохое настроение – бельё сидело идеально, словно было сшито специально на неё; чёрный шёлк и чёрные с серебром кружева дарили телу новые, необычные ощущения. Облачившись в рубашку и брюки, пошла на грим – и через полчаса широко распахнула газа навстречу своему отражению – из зеркала на неё смотрела Женщина – дымчатые глаза, тщательно очерченные губы, соболиные брови вразлёт - молодая, но уже осознавшая свою красоту и власть над мужчиной. Это Ленке понравилось. Будучи в полном восторге от своего нового образа, Третьякова безропотно вступила в чёрные лаковые ботильоны на невысоком каблуке и потопала сниматься.
И она была сполна вознаграждена за свою покорность переменам – у Абдулова глаза вылезли из орбит и челюсть упала на грудь – а она только ослепительно улыбнулась и сверкнула озорным взглядом из-под привычной густой чёлки. Начались съёмки.
В принципе, сенсационный клип, на который продюсеры обеих версий «Ранеток» - музыкальной и сериальной – возлагали такие большие надежды в помощи поднятия рейтингов и продаж компактов, мало чем отличался от своих собратьев в жанре «городской романтический клип». Он и Она – в данном случае Виталий Абдулов и Елена Третьякова – знакомятся на улице. Повод банальный: Он куда-то спешит, толкает Её, у Неё из рук выпадают цветы, Он бросается поднимать, их взгляды встречаются – а дальше… Любой среднестатистический зритель может почти со стопроцентной точностью рассказать, что будет дальше. В первом же дубле, очень удачно выбив из её рук жёлтые хризантемы, Виталик, пока они вместе собирали их на оцепленной Котельнической набережной, прошептал ей: «Ты прекрасна…», а Лена только счастливо улыбнулась – как раз так, как нужно было для кадра. Потом была сцена в кафе – для многочисленных дублей Ленке пришлось съесть четыре тирамису и выпить три чашки капуччино, ещё сцены на улицах, прогулка в парке – рядом с Виталиком в кадре было хорошо и свободно, и утренняя тревога по поводу постельной сцены отошла куда-то вглубь сознания.
К вечеру, уже изрядно вымотанные уличными съёмками, они вернулись на студию, где их ждала уже полностью готовая декорация, а именно – застеленная нежно-голубым шёлковым бельём кровать, рядом с ней – низкий столик с подносом с фруктами и торшер с голубым абажуром. Вот тебе, Третьякова, ложе страсти – пользуйся! Сразу же заныло в груди, в животе, пересохло во рту – все признаки волнения на лицо. Отпросилась на пять минут у ассистента – покурить, ибо уже было невыносимо. Та милостиво кивнула, но настоятельно попросила аккуратно обращаться с одеждой и пепел на рубашку не стряхивать.
В студийной курилке было немноголюдно – в основном, женщины. Парочку из них Лена точно мельком видела по телевизору – тоже какие-то певицы, что-то записывают, наверное. По виду всех дам было заметно, что Лену они узнали, кто она такая – им известно, а то, что после критического осмотра её трендово-брендового наряда одни одобрительно хмыкнули, а другие поджали губы и демонстративно отвернулись – так это уже их проблемы. Постепенно дамы рассосались – у каждой то и дело звонил мобильный и она, рыча в трубку: «Уже иду!» бросала недокуренную сигарету в пепельницу и, гордо распрямив спину, удалялась. Таким образом, минуты через две Лена осталась одна. Её это вполне устраивало – внимания за сегодняшний день она сполна наелась, а, учитывая то, ЧТО ей предстояло сыграть, одиночество ей как раз было очень необходимо. Третьякова привалилась к стене и прикрыла глаза, оставив «парламент» дымиться между пальцев – у неё есть ровно две минуты тишины…
На деле оказалось – и того меньше. Приглушённый скрип двери и севший от криков голос:
- Лен, у тебя ещё одна найдётся?
- Серёга? Ты же не куришь?
- С вами закуришь, - пробурчал, вытягивая сигарету из протянутой пачки. – Зажигалку дай.
Секунд тридцать стояли молча, пока Арланов жадно затягивался, пытаясь успокоить расшатанные нервы. Тишину нарушил он:
- Лен, в общем, я понимаю, что тебе сейчас придётся сложно, но тут уж ничего не поделаешь – работа. Я Виталику некоторые указания дал, он тебе расскажет. Ты, главное, постарайся расслабиться и не думать о камере – ты сможешь, я знаю. Тем более, в кадр ничего особенного не попадёт – всё на намёках.
- Да ладно, Серёж, не парься, - Ленка изо всех сил пыталась унять внезапную дрожь в голосе. – Всё будет нормально. Уже хочется отснять всё побыстрее и домой. («Стоп, какой домой? А Виталик?»). Кстати, а как там Абдулов?
- В порядке – он хороший профессионал, я не понимаю, почему его в большое кино не зовут. Ты, Ленка, не отталкивай его ладно? – Арланов внезапно посерьёзнел.
- То есть? – вот как раз из этого направления Лена никаких задушевных разговоров не ожидала.
- А то и есть, что вы друг по другу с ума сходите, я же вижу. Я Витальку не первый день знаю, ты, в отличие от всяких актрисучек крашенных, чувства свои скрывать не умеешь. Ленка, он ведь хороший очень – верный, надёжный, настоящий мужик, только ему почему-то одни стервы попадались. Я его не защищаю, он их сам выбирал; сколько раз я ему говорил, что ему другая женщина нужна, а он всё: «Мне с такими интереснее!». Интереснее ему! Вот и вымотали они его – так, из интереса. Знаешь, есть такие женщины, которые мужика растопчут только ради того, чтобы посмотреть – а что у него внутри? Абдулова так не раз топтали. Ничего, вставал, поднимался, шёл дальше… Теперь вот тебя встретил – даже духом воспрял. Ленка, я знаю, что он человек очень непростой, но его просто нужно понять – и он раскроется, и всё для тебя сделает, на край света пойдёт.
Третьякова стояла, ни жива, ни мертва - от таких-то откровений! Так и не заставила себе произнести ни слова, просто кивнула – и вышла. На площадку, в импровизированную гримёрку – переодеваться. Путей к отступлению не было.
_______________________________________________________________________________

Книга жалоб и предложений: http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000440-000-0-0-1241361909


Спасибо: 176 
Профиль
Взрослая тётка





Сообщение: 156
Зарегистрирован: 16.01.09
Откуда: Украина, Запорожье
Репутация: 58
ссылка на сообщение  Отправлено: 22.06.09 01:48. Заголовок: Сразу предупреждаю -..


Сразу предупреждаю - эротические сцены я писать не умею, не люблю и, наверное, не научусь никогда - не мой жанр. Так что - уж простите, вышло то. что вышло. Тем более, подробностей не допускает низкий рейтинг. И ещё - следующая глава сего шедеврального опуса будет последней. Совсем. Всех люблю. Have fun!

Сигарета после


Распахнутое полотенце скользнуло вниз, по чуть тронутым лёгким пушком, ногам. Обнажилась небольшая высокая грудь, идеально плоский животик, плавный изгиб бедра… Смутилась, вспомнила, где находится, нырнула под спасительную прохладу шёлковой простыни. О да, Мильниченко не поскупился на детали – роскошное постельное бельё жемчужно-серого шёлка – вот её сегодняшняя декорация. Ни матов, ни козлов, ни даже самой завалящей шведской стенки… добро пожаловать на взрослые съёмки!
Прожектор неприятно бьёт в глаза. Что ж, привыкай – актриса, - и не так ещё придётся сниматься, если послушать Арланова и попытаться на будущий год поступить во ВГИК. Перевернулась на бок, пытаясь заслониться от яркого света. Когда же уже начинать? И ещё вопрос, не дающий покоя, ковыряющий мозг, как маленький острый гвоздик: стоит ли ей отвернуться, когда Виталик будет ложиться рядом? С одной стороны, вроде как пялиться неудобно, а с другой – больше всего на свете ей опять хотелось увидеть уже виденное единожды – резкие линии мужественного силуэта, лёгкий загар, идеально ровные, будто точёные, кубики пресса… Плюс – да, это на сладкое – рельефный бугорок в плавках, который она ещё не видела, но отчётливо представляла.
Да, совсем она, Лена Третьякова, ещё зелёная и неопытная, иначе откуда эта дрожь? Стыдная, ненужная, начинающаяся от пяток и постепенно поднимающаяся вверх, от живота к шее, к губам, к векам – через пару минут она вся уже была охвачена этой странной мелкой дрожью, словно ознобом при температуре, Дрожали колени, мелко тряслись плечи, в мелкой конвульсии билась вытащенная из-под простыни рука. Попыталась саму себя одёрнуть, отрезвить резким словом: «С ума сошла! Идиотка! Прекрати раскисать!» - не помогло. Украдкой похлопала себя по щекам – ноль реакции, организм словно затеял заговор, так явно выдавая охватившее её волнение. Ленке оставалось только одно – тихонько лежать, постараться не шевелиться и утешать себя тем, что Цезарь, наверное, тоже очковал, когда стоял у Рубикона.
Подбежала суетливая гримёрша; взмах кисти – и мерцающая пудра лёгким облаком осела на лице, шее, груди… Закройте глаза, сейчас подправлю подводку… Третьякова послушно смежила веки, предоставив перфекционистке от грима в который уж раз колдовать над своим лицом. Такая подготовка – всё до миллиметра. Все эти простыни, широкая кровать, её внешний вид – словно не клип снимают, а обряд инициации проводят. Словно в первую брачную ночь королевской четы. Ленка усмехнулась этому, обнаруженному ею, невольному (невольному ли?) сходству – может, ещё, по окончанию, и простыню вывесят на всеобщее обозрение? А она-то ведь уже того…
Господи, как немилосердно светит прожектор! Надо попросить, чтобы прикрыли чем-то, пока съёмка не началась. Кстати, а почему не начинается? Ленка высунула нос из-под простыни – гримёрша ушла минут пять назад, и Третьякова облегчённо спряталось за жемчужным шёлком от слепящего света – и огляделась в поисках осветителя. Странно, а где Вадик? Где Слава-оператор? Где гримёрши-костюмерши? Где Абдулов с Арлановым, наконец?! Ответом ей была только гнетущая пустота. Ленка в панике подскочила и села на кровати – спасительная простынь сползла, обнажая лебединую шею, высокую грудь, в превосходном бра кофейного цвета – о да, в Victoria’s Secret знают своё дело! – и плоский спортивный животик. Девушка испуганно оглядывала павильон – неужели все ушли и бросили её здесь, под прожекторами, почти обнажённую и совершенно беззащитную.
- Сергей! Виталик! Ребята, где вы??? – но звук крика только гулким эхом отразился от высоченных каменных стен – снимали ведь в ангаре какого-то завода. Третьяковой стало по-настоящему страшно – всё происходящее походило на завязку третьесортного ужастика и совсем ей не нравилось.
- Виталик! – последняя попытка вернуть событиям привычный ход. Опять эхо, опять – тишина в ответ. Лена почувствовала, что опять дрожит, он эта дрожь ни в какое сравнение не шла с предыдущей – дрожью от предвкушения неизвестного. Эта дрожь была настоящая, животная, от страха и неизвестной жути. Лена была опытным зрителем различного рода триллеров и щекочущих нервы фильмов, она знала, что в любую минуту может послышаться душераздирающий скрип двери, а за ним – гулкие и торжественные шаги неотвратимого УЖАСА. Продолжая нечеловечески дрожать, Лена снова улеглась на свою широченную «декорацию» и закуталась в простыню, от всей души желая, чтобы это был сон и она сейчас проснулась в окружении съёмочной группы, «Ранеток», всей своей семьи и некоторых бывших одноклассников. Лена изо всех сил зажмурилась, рассчитывая на то, что, когда откроет глаза, дурацкий сон развеется и она вновь окажется в эпицентре событий – съёмка постельной сцены это вам не баран чихнул! Вместо этого она почувствовала, как кровать проседает под тяжестью ещё одного тела… Дальше всё было на сплошном инстинкте – широко распахнутые в ужасе глаза, руки с побелевшими костяшками пальцев, судорожно сжимающие серый шёлк, и пронзительный вопль, идущий прямо de profundis, из глубин лёгких – первое, что пришло в голову, крик о помощи, просьба о защите:
- Абдуло-о-о-о-о-ов!!!
- Чего орёшь, Ленок? Тут я…
Медленно, по миллиметру, повернула голову – и правда, тут, развалился в своих – ой, мама дорогая, ярко-жёлтых, в фиолетовые обезьяны боксёрках! Сразу же куда-то пропал весь страх и ей подумалось: «Ты смотри, а я думала, что это я специалист по развесёлым труселям!». Вслух же было сказано совсем другое:
- Чёрт, Виталь, как ты меня напугал!!! Как вы все меня напугали!!! Куда вы все подевались??? Я думала, я с ума сойду!
- Тише, тише, Ленок, ты чего? – заметил расширенные зрачки, дрожащие крылья носа, умиротворяющее обнял за плечи. – Ну, чего ты? Сейчас Серёга придёт.
- Арланов?
- Он.
- А остальные?
- Какие остальные?
- Ну, ассистенты, операторы, осветители, короче, съёмочная группа – они где?
- Они… Тут, короче, Ленка, я тебе должен кое-что сказать. В общем, всё будет по-настоящему.
- То есть как?
- Лен, ты пойми нас правильно, - зачастил Абдулов, виновато опустив глаза, - Мильниченко выставил Серёге просто нереальные сроки, скоро ваши гастроли, клип должен выйти в ротацию буквально на днях. С другой стороны, Муругов тоже давит: такой ролик – плюс к рейтингу сериала. От этого наши с тобой зарплаты зависят, сама знаешь. Ну и пару нашу тоже лишний раз пропиарить надо, пусть фанатки думают, что мы с тобой встречаемся. Но времени, ещё раз повторяю, просто нет. А постельную сцену снимать надо. Арланов со мной посоветовался, и мы решили, что ты не справишься. Молчи! – Абдулов предостерегающе зажал пальцами её рот, готовый издать протестующий возглас. – Мы оба знаем, что ты не справишься. То есть, справилась бы, будь в нашем распоряжении целый съёмочный день, а лучше – два. Лен, ты себе не представляешь, что значит, играть страсть, так, чтобы всё выглядело натурально. Это очень большая и выматывающая работа. А тебя раскрепощать надо полдня. А у нас на всё, про всё – два часа. Так что всё будет натурально, и играть тебе не придётся.
- Так, что-то я не поняла, - с расстановкой произнесла Третьякова, нехорошо сузив зелёные глаза: до неё потихоньку начал доходить шокирующий смысл сумбурного абдуловского монолога, - То есть, вы мне предлагаете в порнографии сняться, да? Вы все с ума посходили, что ли?!
- Лен, ну ты всё не так поняла! Какая порнография, ты о чём? Просто я буду делать тебе хорошо, а камера будет снимать твоё лицо – не более. И несколько общих планов – нога из-под простыни, волосы на подушке, короче – общий антураж. Серёга же говорил, что никакого криминала – одни намёки. Но эти намёки нужно сыграть чисто. Не ужимками, а голой эмоцией. А эмоцию эту ты сможешь дать пока, только если всё натурально.
Если бы Третьякова не лежала на кровати, она просто рухнула бы на пол! Это же просто сумасшествие какое-то! И Абдулов так спокойно об этом говорит, словно для него любовью на камеру заниматься – скука и рутина!
- Виталь, а если я откажусь? Вот так вот просто возьму и откажусь? Что делать будем?
- Лен, ты извини, конечно, но – не откажешься. Неустойка дикая, твоей семье квартиру продать придётся, не иначе. Ты же сама читала, когда контракт подписывала. Думаешь, я сам от этого в восторге? Я тебя разочарую: нет. Но я профессионал, и могу работать в любых условиях. И ты тоже. Думаешь, Арланов просто так всех с площадки удалил? Да это, чтобы тебе легче было! Он и снимать сам будет, он в своё время оператором начинал.
Третьякова поморщилась – ты смотри, какие хитрые, как у них всё продумано, обложили со всех сторон! Ничего, ещё один козырь в рукаве у неё всё-таки есть!
- А с чего это ты, Абдулов, взял, что сможешь доставить мне удовольствие? – нарочно растягивая слова, с ноткой презрительного высокомерия в голосе – знай наших!
- Лен, ну, не смеши меня. Мне тридцать восемь лет, у меня большой опыт и уж поверь мне, я могу доставить удовольствие любой женщине. Тем более, в последнее время между нами творится определённого рода…хм-м-м… химия и магия, так что… Ну, вот смотри.
С этими словами Виталик о-о-о-очень медленно стянул с Лены жемчужно-серый шёлк и легко, почти невесомо провёл ладонями по нежной коже – руки, талия, бёдра… Ленка вздрогнула, одновременно ругая своё тело за такую готовность и отзывчивость, и желая, чтобы это длилось как можно дольше. Да, Виталик прав абсолютно – он может завести любую. А особенно – её.
- Нравится? – выдохнул в ухо. – А так? – руки запорхали в районе груди, поглаживая её через бюстгальтер.
- Угу, - это всё, что смогла выдавить из себя блаженно закатившая глаза Третьякова.
Дальнейшее она помнила плохо – мозг отключился под напором невыносимого наслаждения, которое ей дарили руки Виталия. Казалось бы, он не делал ничего особенного – просто гладил, но от каждого его прикосновения на её теле возникала пульсирующая точка, которая жаждала только одного – ещё. Вскоре она сама превратилась в один обнажённый нерв, остро реагирующий на любой, даже самый малейший раздражитель. Лена забыла обо всем – о съёмке, об Арланове, о нелепости ситуации – она просто отдавалась наслаждению и, когда уже казалось, что круче уже и быть не может, её глаза ещё больше расширились от удивления, а из горла вырвался полувсхлип-полустон - требовательные пальцы Виталия проникли в её трусики.
Да, наверное, в тот момент она выдавала такую чистую эмоцию – любо-дорого смотреть! Удовольствие накатывало волнами, накрывая с головой. Она то жмурилась, то закатывала глаза, то улыбалась, то округляла губы в страстном стоне. Она не видела лица Виталия, но чувствовала, что он любуется ею, что ему нравится играть на ней, как на самом совершенном инструменте. А что же будет, когда у них всё случится по-настоящему? Скорее бы… И вот когда она находилась почти на пике, ловила ртом воздух, её выбросил в реальность довольный голос:
- Молодцы, ребята! Снято!
Ленка раздражённо обернулась на голос – за камерой стоял счастливый Арланов.
- Леночка, Виталик, вы молодцы – прекрасно сыграли, на одном дыхании,- сделал вид, что не понимает происходящего режиссёр. – Теперь можете одеваться и по домам. А мне завтра в монтажную.
Тихонько насвистывая, Сергей вытащил плёнку, выключил камеру и прожекторы, оставив только неяркое местное освещение, и вышел, оставив их одних, в постели, в непонятном состоянии – дело сделано, теперь они вроде как и никто друг другу, волшебная связь разрушена. Лене отчего-то стало так больно и горько, что хотелось плакать. Она села на кровати, отвернувшись от Виталия и вновь по шею закутавшись в спасительную простыню.
- Ленок, - тихо позвал Виталий, которого голос Арланова тоже застал врасплох. – Иди ко мне.
- Зачем? – буркнула Третьякова из-за спины. – Мы уже всё сняли. Иди домой, тебе же Серёга сказал.
- Никуда я без тебя не пойду. Ты же знаешь…
- Ничего я не знаю! Я вообще не понимаю - зачем тебе всё это? Ладно, погуляли-поцеловались – и хватит, да? В профессионала захотел поиграть? А обо мне вы подумали?
- Ленка, иди ко мне, - уже настойчивее повторил Абдулов. – Третьякова, я… очень хочу тебя. Как никого и никогда в жизни.
Лена обернулась – просто ради того, чтобы посмотреть в его нахальные глаза и… попросту утонула в волне любви и восхищения, которая неукротимо хлынула на неё из этих глаз. Он рассматривал её – каждую клеточку! – и в глазах ясно читалась: «Моя!». Да, несколько самодовольно, да, без особых на то оснований, но ей вдруг ужасно понравилось, что именно так – словно он имеет на неё все права. Он нагло присвоил её, а она и не думает сопротивляться… И, уже плохо понимая, что делает, Ленка резко сдернула с себя серый шёлк и повернулась к Виталию так, чтобы ему удобнее было расстегнуть ей бюстгальтер.
… Часом спустя, когда и простыни, и всё вокруг пропиталось запахом их страсти, они лежали в пустом павильоне, предоставленные сами себе. Ленка гнала от себя всякие дурацкие непрошенные мысли, навязанные призраком прапрапрапрабабушки – о будущем, о том, где они будут жить и не слишком ли много она ему позволила. Сейчас ей было просто хорошо. Впервые за много месяцев она ощущала абсолютное, бескомпромиссное счастье. Они выяснят всё это потом – все вопросы: любит-не любит, будут ли встречаться и прочие глупости, которые возникают, когда у двоих взрослых людей зарождаются отношения. И ещё – она читала об этом в любовных романах, видела в фильмах, но сама раньше никогда не испытывала – нестерпимо хотелось курить.
- Виталь, - ленивый голос сытой кошки. – Дай сигареты, а?
- Эх,Третьякова, бросай курить, - лениво-добродушный голос сытого кота, - Где ж я тебе их сейчас возьму?
- Вон моя сумка, возле штатива, там есть.
- Ой, вставать-то как не хочется. Ладно, щас.
Сверкнула светлая кожа мускулистого зада – Виталий и не подумал прикрываться перед девушкой, телом которой он наслаждался всего каких-то десять минут назад. Ленка услышала звук разъезжающейся молнии и через миг в неё полетела пачка, а за ней и зажигалка. Она – талант не пропьешь! – поймала всё налету…
- Лен, - рука Виталия блуждала по светлым волосам, пока их обладательница с удовольствием запускала дымные колечки в потолок, лёжа на накачанном животе своего возлюбленного. Третьякова напряглась – что последует за этим «Лен…». «Лен, я тебя люблю»? Или «Лен, мы не можем быть вместе»?
- Лен, завтра ты переезжаешь ко мне.
____________________________________________

Если хотите что-то сказать - прошу сюда: http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000661-000-0-0



Спасибо: 167 
Профиль
Взрослая тётка





Сообщение: 175
Зарегистрирован: 16.01.09
Откуда: Украина, Запорожье
Репутация: 63
ссылка на сообщение  Отправлено: 30.06.09 00:44. Заголовок: Ну вот и всё - после..


Ну вот и всё - последняя глава. Я писала этот фик с ноября, он стал в некотором роде для меня знаковым и судьбоносным. Теперь, наконец-то, и ему пришёл конец. Как и было обещано, всё без розовых соплей. Спасибо всем, кто был со мной всё это время - читал, ставил "спасибо", комментировал - для меня это очень ценно. Спасибо моим любимым девчонкам из группы ЛАВ: именно благодаря "...сигаретам..." я оказалась в их тёплой компании. Спасибо моей музе, которая сегодня всё-таки почтила меня своим вниманием. Have fun!

Не отнимайте у женщины сигареты…


«Какого фига я тогда подписалась на эту ерунду?» - в который раз, равномерно постукивая кулинарным молотком для мяса, задавала себе вопрос Лена Третьякова. – «Сидела бы сейчас с девчонками в «TGI Friday’s», ела бы фиш-н-чипс, пила бы белое вино, и горя бы не знала. Нет, я тут, понимаешь ли, стейки делаю, хотя сырую говядину вижу второй раз в жизни. Так, надо поторапливаться, - быстрый взгляд на большие настенные часы, - Скоро Виталик придёт».
Вся эта мизансцена – Третьякова в фартуке в клеточку, ссутулившаяся с молотком над распластанным на доске кроваво-красном куском говядины в интерьере крохотной кухни в обычной московской хрущёвке – не была эпизодом из нового сезона сериала, о нет… Шёл второй месяц их совместного житья-бытья. Тогда, разомлевшая после их первого раза, после отличного секса с одним из самых привлекательных мужчин русского «мыльного» экрана, Ленка просто выдохнула Виталику в лицо дымом простое «Да…», ещё не подозревая, что наутро Абдулов явится к ним домой на своей «Каризме» и беспрекословно потребует, чтобы она собирала вещи. Она и собрала, под шокированным взглядом ничего не понимающей семьи. Потом, конечно, были мамины слёзы, назревающий скандал, долгие утешения, и непривычно спокойный в такой ситуации Абдулов, терпеливо объясняющий Ольге Аркадьевне, что ничего страшного не происходит, что просто двое людей, между которыми что-то есть, решили пожить вместе… К огромному Ленкиному облегчению, всё тогда закончилось таким себе семейным чаепитием с пирогом, Виталика если не приняли в семью, то хотя бы поставили возле его имени галочку – в качестве потенциального кандидата, а Ленкиной обязанностью отныне стали ежевечерние звонки в Марьино.
Естественно, она открыла в Виталике массу нового, равно как и он в ней. Лена была, мягко говоря, обескуражена тем, что её – кто? бойфренд? сожитель? любовник? – разбрасывает по дому трусы, предпочитает ужинать не на кухне, а в кресле у телевизора, громко ругается матом, когда наши мажут мимо ворот или мимо кольца, и, кроме всего прочего, ожидает от неё хозяйственных подвигов. Впрочем, сама Третьякова, что греха таить, внезапно обнаружила в себе все задатки добродетельной хранительницы очага. Например, она, всегда ненавидившая убирать, первым делом навела порядок в абдуловской съёмной берлоге, и даже заслужила одобрительную улыбку хозяйки квартиры, которая в один из дней как раз зашла за ежемесячной платой. Кулинария тоже – правда, со скрипом, но поддавалась. Ленка выбросила из холодильника все запасы пельменей, голубцов, замороженных котлет и прочей химической дряни со вкусом бумаги, и объявила, что отныне готовить будет сама. Виталий иронически поднял бровь – это с её-то графиком?! – но промолчал. На следующий вечер Ленка удивила его собственноручно пожаренной картошкой (почти даже и не пригорела) и вареными сосисками вкупе с красиво разложенными на тарелочке салатными листьями. Простенько, конечно, но уже лучше, чем набивать живот этими дурацкими пельменями. Ничего, через пару месяцев она ему такие пиры задавать начнёт!
И вот теперь она как раз остервенело лупила молотком по говядине, посекундно сверяя свои действия с изрядно уже замызганной распечаткой с кулинарного сайта. Так, тонко отбить – мясо уже было похоже на марлю, посолить – щедро сыпнула из солонки, поперчить – внушительная горка перца вытряхнулась прямо на середину из пакетика, решительно размазала всё это по поверхности, нагнулась, достала из шкафчика сковороду, бухнула её на плиту… Так, Абдулов будет минут через 20, в рецепте написано, что стейк нужно жарить по пять минут с каждой стороны, значит, у неё ещё есть достаточно времени покурить.
Покурить… Если и был недостаток в совместной жизни с Виталиком, так это её курени. Нет, он не ругал её, не совал под нос медицинские брошюры, не демонстрировал скаченные из сети рентгеновские снимки с лёгкими курильщиков, но он ТАК убийственно на неё смотрел, когда она выходила на балкон, зажимая в кулаке пачку и зажигалку, что ей просто хотелось провалиться сквозь землю, точнее, сквозь четвёртый этаж и приземлиться аккурат на третьем, в квартире вредной бабы Зины, которая вечно жаловалась, что от них доносятся какие-то стоны и тряска. Когда же Третьякова, потупив глаза, словно нашкодивший котёнок, под стеночкой выходила с балкона, Абдулов с крайне недовольной миной демонстративно махал перед лицом руками, разгоняя несуществующий дым. Для большей театральности мог и кашлянуть пару раз. В такие минуты Ленке было совсем не по себе.
А в остальном – как в старой песне про прекрасную маркизу – «всё хорошо, всё хорошо», и даже лучше. Ленка в целом ни на минуту не пожалела, что два месяца назад, под аккомпанемент маминых всхлипываний и под прицелом тяжёлого взгляда Виталика, сцепив зубы, собирала вещи, чтобы сделать ещё один шаг во взрослую жизнь. Ей нравилось жить с Абдуловым – она никогда и не опдумать не могла, что ей так будет хорошо в одной квартире с другим человеком. Виталик разрулил ситуацию так, чтобы Лена сразу могла почувствовать себя хозяйкой, а не приживалкой на птичьих правах. Он распахнул перед ней свой дом и свою жизнь, и Ленке ничего не оставалось, как нырнуть туда с головой. Они всюду стали бывать вместе, насколько позволял их плотный график. Многочисленные приглашения, которые оба получали и игнорировали, наконец-то нашли применение – Лену и Виталия стали замечать на различных светских мероприятиях. К их удовольствию, папарацци и настырные журналисты за ними не охотились – все знали, что они сериальная пара и думали, что их совместные выходы – не более, чем часть пиара. А этим двоим, к счастью, хватало ума, не слишком уж обниматься на людях.
Но больше всего Лене нравились их вечера, когда они, уставшие после съёмок, садились в машину Виталика (тот, если был в хорошем настроении, даже давал Лене порулить), и ехали домой. В свой дом, где они были только вдвоём, куда не могла проникнуть ни одна навязчивая поклонница, и где они оба переживали счастливейшие мгновения жизни. По дороге заезжали в супермаркет: перед выходом из машины озорно подмигивали друг другу, Виталик надевал бейсболку, надвигая козырёк на лицо, Лена натягивала капюшон куртки и они, словно Бонни и Клайд, выбегали «на разграбление». У кассы хихикали, толкались, а если, случалось, у Ленки сползал капюшон, спасались от преследований преданных фанатов бегством, на ходу раздавая поклонникам воздушные поцелуи – должно же беднягам хоть что-то достаться от своих кумиров.
Романтика начиналась ещё в подъезде: Виталик подхватывал свою Третьякову на руки и долго кружил, а потом прижимал её, немного одуревшую, к стене и целовал – жадно, страстно, нежно… Им ни разу не удавалось выйти из лифта по отдельности, только вместе, намертво сцепившись ругами и губами; разрывался этот союз лишь на кухне, когда нужно было выгружать содержимое пакетов в объемистый холодильник. А потом… Потом было разное. Они могли либо приготовить что-то вместе на скорую руку, либо заказать пиццу (Ленке удалось приучить Виталия к этой нехитрой житейской радости), либо просто завалиться с кофе и шоколадом на диван, включить телик и, совершенно не обращая внимания на происходящее на экране, самозабвенно целоваться. А ещё чуть позже… Гм… Достаточно сказать, что аудиоподробности их ночей стараниями бабы Зины знали все бабки на лавочке, тихонько вздыхали и завидовали, вспоминая свою, отнюдь не тихую, молодость.
Так что, всё прекрасно, если бы не сигареты… Хотя, временами Лене казалось, что Виталик начал было проявлять толерантность к этой её вредной привычке – не далее, как позавчера принёс сигары – кто-то его угостил – сбросили подушки с дивана, уселись на пол и раскурили по одной. Как раз был Ленке повод рассказать Абдулову про Алису – тот только посмеялся и сказал, что очень эту Алису понимает. А на прошлой неделе, когда ходили вдвоём на концерт «Валенков» - объявилась-таки Леська, прилетела на площадку, повертелась там юлой и ускакала, оставив стопку проходок для всех, кого Лена сочтёт нужным пригласить (в итоге, желание изъявили Стефанцов, Женька, Наташа, и несколько парней и девчонок из съёмочной группы) – потом все вместе курили в клубе кальян, Виталик настоял на мятном. Но если сигары и кальян были маленьким праздником, небольшим хулиганством, то сигареты были суровыми буднями, необходимостью, продиктованной личными предпочтениями, нервной работой и – да что уж там! – привычкой организма. А вот это уже Абдулову категорически не нравилось.
Лена в задумчивости докурила и выбросила окурок в форточку. За окном шёл снег – как-никак, декабрь на дворе, пора бы, и так эта осень была слишком уж затяжной – или ей так показалось? Так, пять минут до прихода Виталика – нужно замести следы. Широко распахнула окно, впустив в кухню вечерний московский шум и обволакивающие сумерки, а сама пошла в ванную – чистить зубы, полоскать рот и мыть руки, ибо Виталик в приступе паранойи и пальцы её обнюхивал. Вот! Только закрыла воду, как щёлкнул замок, открылась с лёгким скрипом дверь и на пороге возник её – кто? бойфренд? сожитель? любовник? – Виталий Абдулов.
- Привет, Третьякова, - даже не разувшись, подошёл и поцеловал в шею. – Как ты тут без меня?
- Ничего, нормально. Привет, - потянулась за полноценным поцелуем, но получила только чмок в нос.
«Дразнится», - подумала чуть обиженно.
- Виталь, иди руки мой, я сейчас огонь зажгу, так что через 10 минут будешь есть самый лучший стейк в мире!
- Стейк? – насмешливо изогнул бровь. – Ну давай, удивляй.
- Руки иди мой, - сдвинула брови в притворном гневе.
- Угу, - донеслось из ванной, сквозь шум воды.
Так, сковороду на огонь, масло… «Вроде хватит», - подумала Ленка, с сомнением глядя на золотистое озерцо, весело шипящее на раскалённой сковороде. «Та-а-ак, мысо» - осторожно, двумя руками, как лоскут ценного кружева, опустила говядину прямо в шипящее масло. Засекла время по часам… Минута, две, три… Пора! Схватила лопатку, словно римский легионер – меч, и попыталась поддеть изрядно уменьшившийся в размерах кусок мяса. Отсутствие практики сказывалось – кусок будто прирос к месту и не хотел переворачиваться ни в какую. Чёрт! Телефон! Ну не ори, подожди ты… сейчас, переверну… Бинго! Есть!
Испачканным маслом пальцем раздражённо нажала кнопку и…
- Да, Сергей. Да, дома. Что-о-о-о?! Как послезавтра?! Ты с ума сошёл?! Ты не перегрелся часом, у нас тур с понедельника. Как – дополнительные? Да. Да, я поняла. Не ори на меня! Ой! – с плиты запахло горелым мясом. – Я перезвоню!
Ну вот так я и знала – подгорел! Совсем чуть-чуть подгорел. Ну, то есть, не подгорел, а хорошо прожарился, но ведь Виталик любит с кровью… Ладно, любит – разлюбит. Перелюбит.
- Садись. У меня плохие новости, - Лена раздражённо метала на стол овощи, хлеб, соусы, сок для себя и виски для Виталия.
- Подожди, дай отдышаться. Как репетиция твоя? – Абдулов не спеша разрезал пахучий кусок мяса и поднёс вилку ко рту.
- Нормально репетиция. У Мильниченко крыша поехала.
- Фмыфле?
- Ты прожуй сначала. У нас тур послезавтра начинается.
- Как – послезавтра?! – чуть не подавился, бедняга. – С понедельника же!
- Это ты Мильниченко скажи. Тверь дополнительных концертов требует, Смоленск, Курск, Тула, Орёл… Короче, в каждом городе должно быть два концерта. Отыгрываем по этим пяти, потом опять по новой, а потом дальше по графику.
- Ясно. Кстати, классный стейк, спасибо. Только мен что-то есть расхотелось. Блин! Третьякова, ну что же это за фигня такая, а?!
- Виталь, у меня контракт. Ты, как никто другой, должен это понимать.
Грустный взгляд зелёных глаз схлестнулся с разъярённым голубым. Ничего изменить было нельзя. Им предстояла первая долгая разлука. Виталий – в качестве демонстрации непокорности злодейке-судьбе, не более – грохнул вилкой по тарелке, поднялся и вышел. Недоумевающей Лене показалось, что она слышала пару ударов кулаком о стену.
Странно только, почему такая реакция? Да, им хорошо вместе, да, они подходят друг другу, но зачем так реагировать? Он ведь не с любовью всей своей жизни навек прощается… Кстати, а ведь верно – за те два месяца, что они живут под одной крышей и делят постель, речь о любви не заходила ни разу. Абдулов шептал ей разные милые глупости, они называла его разными словечками, но три волшебных слова не были произнесены ни разу. Но воздух между ними не становился менее наэлектризованным, словно эти слова зависли в пространстве, и от своей непроизнесённости они лишь усугубляли положение. Если бы Лену сейчас спросили, любит ли она Виталия, она бы пожала плечами. Любовь, в её понимании – это что-то возвышенное и божественное, от чего перехватывает воздух в горле, и кажется, что земля уходит из-под ног. Воздух ей перехватывало, и земля из-под ног уходила, но Лене казалось, что это как-то не по-настоящему – ведь всё это происходило в минуты страсти, а не в обычной жизни. В обычной жизни от Виталика у неё воздух не перехватывало.
… В комнате раздражённый Абдулов сидел за ноутом и, словно дятел, кликал мышкой, приговаривая под нос: «Вот идиотки! Ну дуры же просто!».
- Виталь, ты чего?
- Лен, да понимаешь, зашёл на «Одноклассники» - давно не заходил, а тут эти поклонницы-идиотки такого понаписали – вот, удаляю.
- Одноклассники? У тебя есть страница на «Одноклассниках»? – удивилась Лена.
- Ага. Завёл года полтора назад. Хотел старых приятелей найти, а потом поналезли… всякие… Думал сначала закрыть, а потом Голдаева уговорила оставить – типа, для общения с поклонницами. А эти поклонницы пишут всякую фигню – читать противно.
- А что ж ты раньше туда не заходил? Я ни разу тебя за компом не видела…
- А то и не заходил, у меня были дела поинтереснее, - пробормотал Виталий, обнимая Ленку за талию и привлекая к себе. – Сегодня Голдаева позвонила, сказала, чтобы зашёл – а то девочки ей на СТС звонят, волнуются, куда это я делся…. Сижу вот, удаляю…
- Ну, удаляй, удаляй, а я полежу немного. Устала я, со стейками для тебя навозилась, свинья ты, Абдулов неблагодарная….
- Ленок, ну, не обижайся, щас я ещё парочку удалю и доем. Ты отдыхай, не переживай, я посуду помою.
- Угу, - уже сквозь сон пробурчала Третьякова.
… Проснулась она, когда солнце было практически в зените. Сонно потянулась и, сначала не совсем соображая где она и что происходит, по наитию встала и подошла к окну. На улице всё было белым – снега за ночь навалило много, он красивыми шапками лежал на крышах и тонким кружевом оплёл деревья…. «Где Виталик?» - первая пришедшая в голову мысль. Какой может быть Виталик, когда белый день на дворе – уехал на площадку, конечно же! А ей собираться пора – вечером поезд.
Внимание привлёк невыключенный экран монитора – белое, оранжевое, зелёное, мигающие баннеры и такая знакомая фотография – «Одноклассники». Абдулов School of Rock – забавно. Так, что тут у нас? Школа, институт, друзья, друзья друзей, друзья друзей друзей… О, форум! Так, щас посмотрим…
Лена уверенно кликнула на соответствующей кнопке – на мониторе появилась длинная таблица из имен и вопросов и пожеланий. Кое-где мелькала и знакомая фотография. Ага, желаем творческих успехов, какой вы красивый, а чем закончатся «Ранетки», бла-бла-бла… Стандартный набор, Третьяковой самой задавали массу таких вопросов каждый день. А это что ещё такое???
Какая-то девушка, судя по фотографии – очень красивая, задала любимому актёру вопрос. И любимый актёр ответил. И от этого у Лены тут же пересохло в горле, и разболелась голова: «Виталий, а вам нравятся курящие девушки? – Нет. Моя женщина не курит. Иначе она не моя женщина».
Вот так – просто и ясно. Во всеуслышание. На всю Ивановскую. Все знают, кроме неё. Лена устало откинулась в кресле, словно на неё навалился многотонный груз. Вот и всё. Всё ясно. Курить захотелось просто отчаянно. Плевать на условности – всё равно всё предельно ясно – не его. Потому что его женщина – не курит.
Вышла на балкон, подкурила. Втянула за три затяжки, от окурка подкурила следующую. Эту курила уже медленнее, выдыхая сизый дым в морозный воздух и вытирая непрошенные злые слёзы. Зачем тогда всё это было? Эти два месяца – зачем? Чтобы потом, в один «прекрасный» день, она узнала с дурацкого сайта, что он не будет встречаться с курящей женщиной. Но с ней же он - жил… Да, жил – ну и что? Не моя…
Лена Третьякова не зря славилась своим непробиваемым бойцовским характером. Уже через десять минут, загнав слёзы и боль куда-то глубоко в себя, сцепив зубы, она молча швыряла свои вещи в большую дорожную сумку, стараясь, чтобы влезло побольше – всё равно, она была твёрдо намерена больше сюда не возвращаться. И мобильный она тоже отключила – чтобы ничто не могло помешать чистоте её замысла. Раз не его, зачем тогда время тратить?!
Закрыв молнию на сумке, Лена в последний раз окинула враз опустевшее жилище, которое два блаженных месяца служило ей домом и даже чем-то большим, чем дом. Почему всё вот так?.. А она, дурочка, надеялась… Хорошо, что впереди гастроли – новые города и концерты, работа на износ – всё поможет забыть, вырвать из сердца, чтобы не дёргаться по приезду, спокойно проходить мимо, вежливо здороваясь, не более – хватит с неё драм. Лена аккуратно закрыла дверь и потащила сумку вниз, по пути забросив ключи в почтовый ящик. Усевшись в такси, бросила полный тоски взгляд на дом – облезлую пятиэтажку- в котором ей было так хорошо. Было…
На вокзале, выслушав от Мильниченко за выключенный мобильный, поспешила поскорее залезть в поезд и забиться на своей полке. На вопросы и тормошения девчонок отделывалась скупыми односложными ответами, а когда поезд тронулся, встала и ушла в тамбур, где и высаживала сигарету за сигаретой, как будто решила поставить личный рекорд – пачку за час.
А в это время в Москве Виталий Абдулов недоумённо оглядывал опустевшую комнату – ни записки, ничего. Ну ладно, разрядился у неё телефон, так можно же было хоть пару слов черкнуть, он же волнуется! Ну Третьякова даёт! А, нет, всё-таки, что-то оставила – жёлтый стикер на мониторе. Странно, почему на нём ничего не написано – только стрелка нарисована. Стрелка. «Моя женщина не курит. Иначе она не моя женщина»… Какой идиот!!!
Закрыл к чертям собачьим этих дурацких «Одноклассников», прокляв приставучую Голдаеву, дур-поклонниц, задающих кретинские вопросы, и собственный непроходимый идиотизм, открыл Гугл. Так, «Ранетки», «Ранетки» гастроли… Сощуренные глаза ищут нужные строчки. Так, ага: «Дополнительные концерты. Орёл – 10 декабря, Тула – 11 декабря, Смоленск…». Значит, Орёл. Орел. Примерно 5 часов на поезде. Чёрт, во сколько же она могла уехать? Часы упрямо показывали 22.10. Лена могла быть где угодна. Может быть, даже в Орле. И если он не найдёт её сегодня… «Леночка, любимая моя… Что же ты делаешь, дурёха, я же люблю тебя…», бессознательно бормотал Виталик давно выстраданное, но так вовремя и несказанное, пока пальцы лихорадочно бегали по кнопкам. Вот, нашёл!
В купе поезда раздался звонок – Женя с удивлённой миной потянулась к телефону: кто бы это мог быть в такое время? Номер незнакомый…
- Алло…
- Женечка, слава Богу! Это Виталик Абдулов. Ленка с вами?
- Да, привет, Виталь – а что?
- Слава Богу! Ты можешь ей дать трубку – я ей дозвониться не могу, у неё телефон выключен.
- Не могу – она ушла куда-то. Мы сейчас в Орёл едем.
- Жень, какой у вас поезд?!
- Ой, Виталь, не помню…
- Женечка, вспомни, пожалуйста, это очень важно!..
В трубке Абдулов слышал, как Женя Огурцова спрашивала других девчонок, какой это поезд, наконец выдохнула:
- Пермь-Симферополь, вроде. Но мы не уверены. У нас проводник билеты забрал.
- Женечка, милая, а где вы сейчас едете, какая станция была?
- Виталик, ты о чём, какая станция? Тут темно, не видно нифига. А, вот мне Аня подсказывает – Столбовую давно проехали, через полчаса к Туле подъезжаем. Всё, Виталь, извини, у меня сейчас телефон разрядится, - и отключилась.
Пермь – Симферополь. Подъезжают к Туле… Чёрт, что же делать? Полез ещё раз в Гугл – ёлки-палки, от Москвы до Орла – 386 километров! И у него всего три часа!
Всё набегу – набегу щёлкал дистанционкой сигнализации, набегу протирал заснеженное стекло, запрыгнул в машину и погнал – по обледенелому МКАДу, прочь из холодной Москвы, вслед за единственной в мире девушкой, которую неосторожно обидел, и которую нужно было во что бы то ни стало вернуть. Впереди было 386 километров и три часа времени. Придётся гнать 120 по заснеженной трассе. «Помоги, Господи, убери с пути гаишников, задержи поезд в Туле, дай мне сил не уснуть», - с этой импровизированной, но – от сердца – молитвой Виталий сел за руль, повернул ключ и рванул с места.
Названия городков пролетали мимо – Подольск, Климовск, Серпухов, Чехов – а он летел в своём «Мицубиши», презрев погоду, ПДД и прочие глупости. Ему действительно помогал Бог и его огромный водительский опыт. Возле какого-то посёлка под Тулой машину вдруг повело на гололёде, закрутило, думал – уже всё… Нет, вырулил, с матом, со сжатыми зубами, но – вырулил… В Тулу въехал через час сорок пять после звонка Жене – суперрекорд!
А у Лены закончились сигареты. Вот так, прозаически. Собралась возвращаться в купе, чтобы пошарить по сумке, заранее зная, что ничего там не найдёт – в Москве не запаслась, а теперь уж поздно – поезд скорый, на полустанках не останавливается, выйти купить негде, а вагон-ресторан фиг знает где. С полдороги, правда, вернулась – не хотелось отвечать на неизбежные вопросы девчонок – «где была? чего так долго?». Вместо этого вытащила телефон и медленно нажала на кнопку включения: пошла заставка, музыка – и тут же выключила, испугавшись непонятно чего. Хотя, что уж – понятно, чего – звонка и голоса. Нет, убежать, не видеть, не слышать, пока не зарастёт.
Знак «Орёл» на трассе подействовал на начинавшего потихоньку засыпать Виталия отрезвляюще. На часах было 21.40 – поезд «Пермь-Симферополь» должен был приехать через двадцать пять минут. На въезде в город, у поста, пришлось сбавить скорость – не хватало ещё в самом конце застрять на полчаса с протоколом. По всем прикидкам, времени ещё было достаточно, но… Где же в этом Орле вокзал?
- Лен, ну наконец-то! Ты где была? – предсказуемо приветствовали свою коллегу остальные «Ранетки». – Сергей заходил, сказал, что уже подъезжаем. Доставай свои сумки, - суетливая Аня была в своём репертуаре.
Ленка только молча пожала плечами и достала с верхней полки свой баул и бас в чехле. Как она отыграет дневной концерт и как будет чувствовать себя на саундчеке – она не представляла. Скорее всего, никак.
«Орё-о-ол. Сдавайте постели», - послышался занудный голос проводницы. «Ранетки» дружно поднялись, чуть не стукнувшись лбами, и дружно потопали из купе, вместе со своими сумками и инструментами: только Леркины барабаны ехали в багажном отделении. Впрочем, сама Лера тоже ехала в другом купе.
Спрыгнув на свежий пушистый снег, Лена с наслаждением вдохнула острый льдистый воздух – ну наконец-то, больше никакой тряски, никакого заплёванного тамбура и никаких мыслей о своей дырявой судьбе. По крайней мере, на ближайший час, пока их не поселят в гостиницу. Нарочно молодцевато закинув бас на плечо, Третьякова подхватила сумку и деланно бодрым шагом – держим фасон! – зашагала к зданию вокзала, оставив остальных девчонок позади, как вдруг…
Сначала она заметила нечто знакомое в тёмном мужском силуэте – высокий парень стоял в отдалении, расставив ноги. Потом, подойдя поближе, она узнала это вечно расстёгнутое пальто, эти чёрные джинсы, эту обычно уверенную, но сейчас странно ссутулившуюся стать – и от шока остановилась, как вкопанная. Тяжёлая сумка тут же выскользнула из пальцев из осела на снег. А он уже бежал к ней, задыхаясь от узнавания, от радости – моя! родная! - схватил её, растерянную, в охапку, и закружил, вместе с больно бьющим басом. Вопль протеста тут же закрыл страстный, обжигающий даже на таком морозе поцелуй.
- Ты… как… здесь? – сбившимся голосом, всё ещё не отойдя от шока.
- Ленка, я люблю тебя. Я… Ленка… Ты забыла свои сигареты, - в протянутой ладони лежала пачка «Парламента».

THE END

___________________________

Книга жалоб и предложений: http://kvmfan.forum24.ru/?1-13-0-00000661-000-20-0-1246207215



Спасибо: 164 
Профиль
Взрослая тётка





Сообщение: 287
Зарегистрирован: 16.01.09
Откуда: Украина, Запорожье
Репутация: 97
ссылка на сообщение  Отправлено: 23.03.10 21:51. Заголовок: Давно не виделись - здравствуй...


Автор: Взрослая тетка
Название: Давно не виделись - здравствуй...
Рейтинг: PG-13
Жанр: Drama, Romance
Статус: Окончен

Примечание автора:
Этот фик уже выкладывался на подфоруме, но из-за кризиса жанра (читай - полного зашива, сменившегося тотальной ленью) автора был удален. Что ж, попробуем войти дважды в одну и ту же реку.

Эпиграф:

Давно не виделись - здравствуй.
Наш город не изменяет.
Наш город пахнет любовью.
Наш город как новобранец.
Ты с рюкзаком за плечами -
А я играю навылет.
Все также сердце танцует.
Небо, ты обнимаешь меня
Небо, ты обнимаешь меня
Небо...

(с) Ночные снайперы


Книга жалоб и предложений<\/u><\/a>


Спасибо: 32 
Профиль
Взрослая тётка





Сообщение: 288
Зарегистрирован: 16.01.09
Откуда: Украина, Запорожье
Репутация: 98
ссылка на сообщение  Отправлено: 23.03.10 21:52. Заголовок: Глава 1 - Пожалуйст..


Глава 1

- Пожалуйста, для Оли! – пропищал над головой смешной девчачий голос. Он послушно вывел «Оле от В. Степнова», поставил дату и подпись и, не глядя, протянул свежий, ещё пахнущий типографской краской том куда-то в скопище протянутых рук. И сразу же перед ним лёг следующий, неизвестно уже какой по счёту, экземпляр его новой книги – для очередного автографа. Степнов послушно расписался и на нём. Если честно, он не любил автограф-сессии и искренне не понимал, чем книга с автографом автора отличается от просто книги. Ильза, его агент, давно бросила попытки втолковать ему, почему для читателей так важны автографы, она просто ставила его перед фактом очередной автограф-сессии в очередном торговом центре в рамках промоушена очередной книги, и Степнов покорно давал себя туда привезти, и потом ещё полтора часа до судороги в пальцах расписывался на форзацах ярко оформленных обложек своих фантастических произведений.
- Уважаемые господа, автограф-сессия писателя Виктора Степнова заканчивается через десять минут. Желающие ещё могут приобрести его новую книгу «Тень из прошлого» с автографом», - раздался из динамика радиооповещения низкий голос Лики. – Повторяю, автограф-сессия писателя Виктора Степнова заканчивается через десять минут. После автограф-сессии состоится пресс-конференция.
Господи, ещё и пресс-конференция! А он уже заранее расслабился… Да уж, тяжела и неказиста жизнь российского… фантаста! Хотя, грех ему жаловаться – разве он ещё четыре года назад мог подумать, что станет известным на всю Россию, что его книги будут расходиться, как пирожки в студенческой столовке, и что права на экранизацию его третьего романа приобретёт «Уорнер Бразерс»? А ведь так и мог бы всю жизнь прожить и умереть простым школьным физруком…
- Так, Вить, давай закругляйся тут, журналисты уже собрались, - пропела над головой Ильза. Виктор поднял глаза – его литературный агент нетерпеливо постукивала карандашом по папке с пресс-релизами. Всё-таки, ему повезло с Ильзой – не каждый день встретишь женщину умную и красивую, да ещё и с настоящей бульдожьей бизнесовой хваткой. Именно Ильза провернула год назад эту почти невероятную комбинацию, которая позволила Степнову заключить выгодный контракт на пять романов. Как раз сегодня он презентовал второй из этих пяти, а так – восьмой по счёту свой самостоятельный роман.
Виктор вручил обрадованному пареньку в джинсовой куртке последний на сегодня роман с автографом, поблагодарил всех, кто пришёл на автограф-сессию и в сопровождении Ильзы направился в конференц-зал. Его появление было встречено вспышками фотокамер и аплодисментами – не каждый, всё-таки, день журналистам доводится задавать вопросы надежде российской фантастики.
Виктор занял своё место с табличкой «Виктор Степнов, писатель-фантаст» за длинным столом; справа от него села Ильза, слева – Камиль, главный редактор издательства «Терра инкогнита» - «эксклюзивного издателя романов Виктора Степнова», как значилось на обложке «Тени из прошлого». Перед Степновым были разложены диктофоны всех возможных моделей и конфигураций, на него были наставлены камеры с объективами просто невероятной навороченности, и даже парочка видеооператоров готовилась порадовать зрителей своих каналов эксклюзивом с восходящей литературной звездой. Можно было начинать.
- Дорогие друзья! – раздался голос распорядителя. – Сегодня мы имеем честь приветствовать известного писателя-фантаста, автора нашумевшего бестселлера «Тень из прошлого» - Виктора Степнова! - Степнов привстал и поклонился аудитории. – А также имею честь представить вам его литературного агента, очаровательную Ильзу Нагодину, - лёгкий изящный кивок, - и его издателя – Камиля Фахрутдинова!
После дежурных приветствий и поклонов журналисты все, как один, открыли свои блокноты и наладонники с заранее заготовленными вопросами и пресс-конференция началась.
- Игорь Мирский, «Книжное обозрение». Виктор, это уже второй ваш роман, который вы выпускаете в «Терре инкогните». Как вам сотрудничество с этим издательством?
- Меня всё устраивает, как, надеюсь и моего издателя.
- Со своей стороны, - перехватил инициативу Камиль, - хочу сказать, что Виктор – настоящая находка для нашего издательства, и мы надеемся на дальнейшее плодотворное сотрудничество.
- Анна Титаренко, журнал «Вива». Скажите, Виктор, а как начиналась ваша писательская карьера?
- Я думаю, все уже знают, что я закончил физкультурный институт по специальности «тренерская работа» и изначально писателем не планировал становиться. Я работал учителем физической культуры в одной из московских школ. Но пять лет назад судьба свела меня с потрясающим человеком, известным фантастом Петром Никаноровичем Кулёминым, к сожалению, уже покойным. Я встретился с ним в период его творческого кризиса, и так получилось, что невольно предложил ему идею для нового романа. Пётр Никанорович развил эту идею в известный вам первый роман так называемого «ризоплазского цикла» и оформил меня, как соавтора. Таким образом, впервые моё имя появилось на обложке романа «Это будет вчера».
- Андрей Никольский, «Джей Кью». Виктор, а как вы пришли к идее самостоятельного творчества?
- Когда я делал только первые робкие шаги в писательстве, я просто сидел в квартире Кулёмина и подавал с дивана идеи – сам текст прописывал Пётр Никанорович. Но однажды он внезапно попал в больницу – у Петра Никаноровича были проблемы с сердцем – а издательство срочно потребовало рукопись. Поэтому мне пришлось сесть на компьютер и самому прописать концовку книги. Кулёмин в больнице прочитал, одобрил, в издательстве тоже понравилось. С тех пор мы с Петром Никаноровичем делили текст пополам. А после его смерти я, так сказать, ушёл в одиночное плавание, - Степнов грустно усмехнулся.
- Инга Белецкая, «Космополитен». Виктор, наших читательниц интересует, поддерживаете ли вы отношения с семьёй Петра Кулёмина, а конкретно – с его внучкой, бывшей бас-гитаристкой группы «Ранетки» Еленой Кулёминой?
Виктор застыл на месте. Ильза предостерегающе посмотрела на своего подопечного: да, такого вопроса следовало ожидать. Более того, они со Степновым перед конференцией проигрывали возможные варианты ответа на такой вопрос. Но – жизнь, как всегда, вносит свои коррективы: к сожалению, надежда русской фантастики ещё не научился скрывать свои эмоции перед публикой. Поэтому ни от кого из присутствующих не укрылась секундная гримаса боли, промелькнувшая на лице Виктора Степнова.
- Насколько я знаю, - овладев собой, Виктор начал отвечать по заранее утверждённому с Ильзой сценарию, - Никита и Вера Кулёмины с сыном сейчас находятся в Швейцарии, продолжают совместные исследования. А с Леной я, к сожалению, не общаюсь.
- Захар Пинязов, журнал «Фантазм». Виктор, ваш новый роман является новой вехой в развитии российской фантастики. Кого вы сами можете назвать своими литературными предшественниками?
- В первую очередь, своего учителя Петра Никаноровича Кулёмина, а также целую плеяду славных имён – от Ефремова до Стругацких, чьими произведениями я продолжаю зачитываться.
- Елена Петрова, газета «Сегодня». Скажите, Виктор…
Пресс-конференция пошла своим чередом. Вопросы сыпались, как из рога изобилия. На какие-то уже изрядно вымотанный Виктор отвечал сам, какие-то переадресовывал своему агенту и издателю. Но из головы не выходил тот вопрос, один из первых, самый больной – про Лену Кулёмину. «Господи, Степнов, сколько лет прошло, сколько воды утекло, сколько всего изменилось, а ты всё никак не забудешь…». Настроение было испорчено вконец, оставалось только, мужественно сцепив зубы, дождаться конца конференции, чтобы потом, в спокойной обстановке какого-нибудь бара выпить свою законную чашку зелёного чая и сделать небольшой глоток коньяка из припрятанной в Ильзиной сумочке фляжки.



Спасибо: 47 
Профиль
Взрослая тётка





Сообщение: 289
Зарегистрирован: 16.01.09
Откуда: Украина, Запорожье
Репутация: 98
ссылка на сообщение  Отправлено: 23.03.10 21:52. Заголовок: Глава 2 - Ну что, п..


Глава 2

- Ну что, по-моему, всё удачно прошло. - Ильза Нагодина сделала глоток грейпфрутового сока и улыбнулась. - Пресс-конференция живенькая получилась, автограф-сессия тоже удалась. Пальцы не болят? - это уже Степнову.
- Нет, нормально, - отозвался Виктор, задумчиво помешивая чай. - Всё в порядке.
- Тогда чего такой кислый?
- А то сама не знаешь?
- Да уж знаю... Вить, ну вот что мне с тобой делать? Когда ты уже наконец поймёшь, что прошлого не вернуть, и что надо жить дальше? Я знаю, что такое не забывается, но нельзя же вечно биться лбом в закрытую дверь! Сколько вы с Леной уже не виделись?
- Три с половиной года.
- Что, после того случая - ни разу?
- Нет. Она уехала и запретила деду говорить где она и что с ней. Ильза, да я у него в ногах валялся, умолял сказать мне, где Ленка! Мне же ей всё объяснить нужно было!
- И что - Кулёмин так и не помог тебе?
- Понимаешь, Ильза, - внезапно помрачнел Степнов, - он же тогда между двух огней оказался. Он от меня к ней метался, но ничего сделать не мог. Грех мне на Петра Никаноровича обижаться, он мне как отец родной был. Но Ленка-то ему всяко ближе - родная кровь... Он мне тогда сказал: "Витя, я не знаю, что между вами произошло, Лена мне ничего не объяснила, только она попросила не сообщать тебе своё местонахождение. Пожалуйста, постарайся принять её решение и не терзай меня расспросами - я уже старый больной человек." Я и отстал.
Виктор замолчал и вновь принялся сосредоточенно делать волны в чашке с давно уже остывшим чаем. Ильза смотрела ненего с сочувствием. Она никогда не встречалась с этой девушкой, Леной Кулёминой, видела её только на фотографиях, но за три года её со Степровым знакомства не было и дня, чтобы она не слышала этого имени. Лена Кулёмина... Виктор показывал Ильзе снимки - высокая стройная девушка с растрёпистыми светлыми волосами и лучезарной улыбкой. Даже по фотографиям понятно, что хороший человек. Жалко - они бы были красивой парой.
- Но всё же, Вить, почему ты не пытался искать её? Ты же мог предполагать, где она находится...
- Ну как не пытался! Да я, как бешеный, телефон обрывал, её родителям в Швейцарию звонил - безрезультатно. Всем девчонкам-"Ранеткам" перекрёстный допрос с пристрастием устроил - никто не знал, где она. Да, Ильза - расчёт у неё был точный: она сказала только деду - ведь знала, что я не посмею его донимать!
Ильза вздохнула - да, действительно, тонко придумано, в уме этой Лене не откажешь. Знать бы ещё, что в действительности у них там случилось. В течении трёх лет работы со Степновым, Нагодина собирала эту историю, как паззл - там кусочек, сям кусочек, но общей картины так до сих про и не собрала. Степнов мог разглагольствовать о Лене Кулёминой часами - какая она классная спортсменка, как здорово она играла на гитаре, но когда дело доходило до этой давней истории, сразу же замыкался и замолкал. Ильза его не донимала расспросами, но порою её снедало чисто женское любопытство: что же привело к полному разрыву отношений между этими двумя? Какое непреодолимое препятствие встало между ними?
Виктор отхлебнул свой чай – от холодной жидкости с терпким привкусом неприятно защипало язык. Напротив Ильза уже допивала свой обожаемый грейпфрутовый сок, поднимая стакан всё выше и выше, чтобы не упустить ни одной капли. Степнов залюбовался её тонкими изящными руками с красивым маникюром – ногти выкрашены золотистым лаком, на безымянном пальце правой руки рисунок в виде распускающей крылья фиолетовой бабочки. Ильза… Настоящий друг. Наверное жаль, что у них ничего не получилось – Виктор честно старался, и Нагодина вроде тоже этого хотела, но… Призрак исчезнувшей из жизни Степнова Лены Кулёминой оказался из плоти и крови – они оба чувствовали его присутствие. Даже в те редкие часы, когда они оба, вымотавшись от очень техничного, но абсолютно пустого секса без любви, засыпали на широкой кровати в квартире Степнова, полусонный Виктор бормотал: «Спокойной ночи, Леночка».
- Вить, я понимаю, что нет смысла говорить тебе – «забудь», но хотя бы постарайся не зацикливаться. Ты сам знаешь, у меня история не лучше твоей, но я же нашла в себе силы жить дальше. Если бы я тогда не пошла работать в издательское агентство, давно бы уже либо на Божедомке в палате с пробковыми стенами лежала, либо вообще – в земле сырой. Так что давай, отвлекись немного.
- Ильза , да я ведь и так отвлекаюсь – романы же пишу, - возразил Виктор.
- Романы – это прекрасно, но надо же что-то ещё! Ты когда в последний раз зарядку делал? – не отставала Ильза.
- Сегодня утром – ты же знаешь: зарядка, пробежка. Спорт – это жизнь!
- А когда ты, Степнов, в последний раз в кино был? Или в боулинге, например? Короче, когда ты в последний раз развлекался?
- Развлекался? Не помню. Не до развлечений мне как-то было.
- Тогда вставай. Вставай-вставай! Расселся тут…, - Ильза принялась тянуть Степнова за руку. – Вставай и пошли развлекаться!
Виктор нехотя встал и поплёлся за своим агентом. Ильза вслух делилась с ним своими планами:
- Так, сейчас мы с тобой пойдём в кино – здесь как раз кинозал на третьем этаже, накупим попкорна и будем смотреть новую комедию. А потом пойдём на каток – он на нижнем уровне, и будем кататься, пока не закружится голова! А потом пойдём на пятый этаж - играть в боулинг! Обожаю эти торговые центры – всё сразу в одном месте!
Однако, действительность внесла свои коррективы в план Ильзы: сеанс в кинозале уже начался, и Степнов отказался смотреть фильм не с начала. Но на коньки, к счастью, он был согласен. Получив внушительного размера коньки для себя и более изящные для Ильзы, он как раз сейчас с присущей ему дотошностью проверял крепления и отточенность – всё было просто идеально. Он помог зашнуроваться Ильзе, надел коньки сам, и они вышли на лёд.
В тот самый момент, когда известный писатель-фантаст Виктор Степнов вместе со своим литературным агентом Ильзой Нагодиной пытались изображать пару Бестимьянова-Букин (Ильза полагала, что выполняет сложный пируэт, а Степнов старался не дать ей упасть), к торговому центру подъехала ярко-жёлтая «Мазда», из которой вышла высокая светловолосая девушка с маленьким мальчиком – на вид года три - в тёплом комбинезоне и смешной вязаной шапке с помпонами. Малыш улыбался во все свои двадцать зубов и любой прохожий отметил бы, что у мальчугана и у светловолосой девушки совершенно одинаковые улыбки. Следом за мамой и сыном из машины вышел муж и отец – тоже высокий, под стать жене, на вид совсем молодой парень. Он взял совершенно счастливого мальчишку за одну руку, мама – за другую, и они маленькой дружной компанией направились к входу в торговый центр. У двери внимание девушки привлек большой плакат, на котором была изображена книжная обложка и портрет автора. «Тень из прошлого», - гласил плакат. – «Новая книга Виктора Степнова. Презентация и автограф-сессия состоятся сегодня в 12.00». Девушка нахмурилась и посмотрела на часы – было три часа пополудни.
- Слава богу, этот балаган уже закончился, - указала она на плакат. – Не хотелось бы встретиться с ним здесь.
- Лен, ты три с половиной года уже от него бегаешь. Мне кажется, зря. У него своя жизнь, он, наверное, уже и забыл тебя, так что расслабься.
- Стас, он-то, может, и забыл, только я ничего не забыла. Ладно, хорошо, что мы раньше не приехали – пришлось бы сразу уезжать. Ну что, куда пойдём, - обратилась она к сыну, - в детский городок или на каток?
- На каток, на каток! - радостно завопил малыш. Для своего возраста он неплохо стоял на коньках – родители стали водить его на каток через неделю после того, как он научился ходить, и лучшего развлечения для него трудно было придумать.
- Ну, на каток, так на каток, - улыбнулся папа Стас, придерживая двери для жены и сына.


Спасибо: 48 
Профиль
Взрослая тётка





Сообщение: 290
Зарегистрирован: 16.01.09
Откуда: Украина, Запорожье
Репутация: 98
ссылка на сообщение  Отправлено: 23.03.10 21:53. Заголовок: Глава 3 В гардеробн..


Глава 3

В гардеробной было многолюдно – похоже, любители коньков со всего района собрались именно здесь и именно сейчас. Лена отвоевала у како-то чрезмерно активной мамаши место на скамейке, водрузила на неё сына и стала расшнуровывать его ботинки. Коньки для малыша – удобные, лёгкие, прочные – прислали из Швейцарии родители: в Москве было просто невозможно найти их на трёхлетнего. Где-то в отдалении, сквозь толпу людей, Лена слышала голос мужа: «Да, да… тридцать восьмой и сорок третий… Да… нет, тридцать восьмой… Спасибо», - Стас мужественно добывал для них коньки. Вот и он как раз идёт, высоко подняв над головой два пары коньков – чёрные и коричневые. Лена уже закончила зашнуровывать крошечные коньки на малыше: теперь он сидел и весело болтал ногами, нетерпеливо ожидая, когда уже эти медлительные взрослые закончат копаться и можно будет выйти на сверкающий белый лёд и носиться по нему во весь дух. Хотя, разве можно было его родителей назвать взрослыми? Их молодость не просто бросалась в глаза – она ошеломляла. Среди современных нравов, когда никто особо не стремится в ЗАГС, видеть столь молодых людей с обручальными кольцами да ещё и с ребёнком было несколько непривычно. Первые месяцы после рождения сына, когда Лена гуляла в сквере с коляской, все окрестные бабушки были абсолютно уверены, что это девочка-школьница гуляет с младшим братишкой, пока однажды не увидели как «девочка-школьница» кормит ребёнка грудью…
- Ну что, готовы? Идём? – переобутый Стас вопросительно смотрел на жену и сына.
- Всегда готовы, - улыбнулась Лена и поправила на малыше шапку. – Пошли.
При виде белой сверкающей поверхности льда малыш испустил победный клич, выкрутился из рук папы и – вжик! – резво рванул вперёд. Стас, бросив жене: «Я за ним!», рванул следом. Да, они оба знали, какой непоседливый характер у мальчишки – а кто ещё мог родиться у таких родителей7 Как раз об этом и думала Лена, медленно скользя вдоль бортика и выискивая глазами Стаса и сына. Где-то на другом конце мелькнула зелёная шапка с помпонами, рядом с ней – конец жёлтого шарфа с бахромой: все в порядке, с ним Стас, можно немного расслабиться. Лена направилась в середину катка, попутно уклоняясь от любителей полихачить на льду. Впрочем, те, что неслись на бешеной скорости были и в половину не так опасны (всегда можно было надеяться, что они свернут сами и столкновения не будет), как те, кто мнил себя звёздами фигурного катания и, чуть ступив на лёд, принимался выделывать пируэты, тройные тулупы и батманы – подчас с высокой степенью риска для окружающих. Лене пару раз приходилось попадать в такие передряги; а прошлой зимой какая-то слоноподобная тётушка, находясь явно под градусом (пьяных на каток не пускали, но и на предмет фляжек с горячительным никто не обыскивал, так что многие выпивали прямо на катке, под прикрытием толпы), выдумала совершить прыжок, запуталась в собственных ногах, неудачно приземлилась и на инерции проехала метров пять, сбив с ног стоящую к ней спиной Лену. У Лены, конечно же, растяжение связок, а тётеньке хоть бы хны – вот уж точно, пьяным море по колено. С тех пор Лена старалась избегать самозваных фигуристок, поэтому опасливо покосилась на брюнетистую дамочку справа – она явно была потенциально опасной. Правда, в следующий момент у Лены отлегло от сердца – дамочка была не одна, её поддерживал и не давал упасть стоявший к Лене спиной мужчина в сером свитере. Успокоившись, Лена сунула руки в карманы, и тихонько насвистывая, заскользила прочь.
Но буквально через пару мгновений стало ясно, что чутьё её не подвело: на следующем дамочкином «батмане» её спутник куда-то отвлёкся, и она, теряя равновесие, с жуткими воплями стремительно покатилась в сторону Лены. Та, как часто бывает с людьми в подобных ситуациях, застыла на месте в непонятном ступоре, и если бы чья-то сильная рука не отдёрнула её с дороги бесконтрольно несущейся вперёд, перепуганной Ильзы Нагодиной (а это была именно она) столкновение и травмы были бы неизбежны.
- Девушка, простите, она нечаянно… Лена?!! – услышала она откуда-то слева.
Лена медленно развернулась – Боже, пусть это будет сон, пусть это будет галлюцинация! – и сильно пожалела, что не дала этой буйной дамочке свернуть себе шею – перед ней, крепко держа её за руку повыше локтя, стоял Виктор Степнов. Человек, который сломал ей жизнь.
Первым её желанием, бесконтрольным инстинктивным порывом было убежать, скрыться, исчезнуть, чтобы он больше никогда её не видел, не нашёл, ни её, ни сына. Но потом в ушах словно прозвучали сегодняшние слова Стаса: «Лен, ты три с половиной года уже от него бегаешь. Мне кажется, зря. У него своя жизнь, он, наверное, уже и забыл тебя…». Что ж, будем надеяться, что забыл. Да и негоже Лене Кулёминой позорно сбегать от противника.
- Виктор, - дрогнувшим голосом сказала Лена. – Давно не виделись: здравствуй…
- Лена… Леночка…, - Степнов просто дар речи потерял. Он несколько раз повторил её имя, всё ещё не веря, что вот, через три с половиной года, они встретились. – Ленка…
К ним подъехала немного помятая Ильза - кажется, тормозила она о бортик – и с любопытством на них уставилась. Она узнала Лену – видела её фотографию бессчётное количество раз. Ильза перехватила полный боли взгляд Степнова – эта встреча явно разбередит старые раны, но ведь должна же она когда-нибудь была произойти… Нагодина тихонько откатилась в сторону – им сейчас одним побыть нужно.
- Лена, - в сотый раз повторил начинающий уже приходить в себя Степнов. – Лена, как ты? Господи, где же ты была всё это время? Я думал, я с ума сойду! Как ты могла меня бросить?!
«Как я могла?! А как ты мог?!» - подумалось Лене, вглядываясь в такое любимое и одновременно в такое ненавидимое лицо – он почти не изменился, только глаза грустные и усталые. Вслух же она произнесла совсем другое:
- Я никуда не пропала. Просто наши пути разошлись и уже никогда не сойдутся. Пусти, мне надо идти.
- Я никуда тебя не пущу, - Виталий взял инициативу в свои руки. – Ты сейчас же мне объяснишь, почему ты тогда уехала.
- Я ничего не обязана тебе объяснять. Пусти меня.
Они стояли в центре катка, их постоянно задевали проезжающие мимо люди. Виталий, не отпуская Ленкину руку, потащил её к бортику – там можно будет более-менее спокойно поговорить. Кулёмина пыталась вырваться, но тщетно – стальную хватку этот романист-физкультурник совсем не потерял.
У бортика Степнов Резко развернул Лену к себе лицом и заговорил взволнованно и сбивчиво:
- Лена, что произошло?! Я три с половиной года тебя не видел! Ты даже к деду на похороны не приехала! Какая муха тебя тогда укусила?! Что это за странная смс-ка была: «Видеть тебя не хочу, кобель»?!
- Я не хочу с тобой разговаривать. И объяснять ничего не буду. У меня сейчас совсем другая жизнь. Пожалуйста, оставь меня в покое.
- Не раньше, чем ты всё мне объяснишь!..
- Лен, всё в порядке? - тронул жену за плечо подкативший к ним Стас. – О! Здравствуйте, Виктор Михайлович, - он протянул руку своему бывшему физруку.
- К-комаров? – обескураженный Виктор растерянно обменялся с ним рукопожатием. – А ты что… кто…как?...
- Стас – мой муж, - решительно ответила Лена. – Мы уже три года женаты.
- Три года и два месяца, - улыбнулся парень, обнимая жену.
Степнов растерянно переводил взгляд с Лены на Стаса. Не может быть! Кулёмина и Комаров – муж и жена! Они же… у них же… ничего никогда… Странно. Виктор присмотрелся к улыбающемуся Стасу и хмурой Лене. Муж и жена. А по виду и не скажешь. Скорее, брат и сестра. Чего-то в них не хватает – искры, что ли, какой-то. Очень странно…
- Стас, где малой? – встревожено обратилась к мужу Лена. – Ты его что, одного оставил.
- Да вон он там, - указал рукой Стас. – То есть… ой…
Словно в замедленной съёмке Лена увидела, как её трехлетний сыночек, её малыш, её кровиночка, слишком сильно разогнавшись и потеряв точку опоры, на всех парах летит в их сторону. Сбившаяся на бок шапка, расширенные от ужаса глаза, крик… И так же, будто в замедленной съемке, её протяжный вопль: «Ви-и-и-итя-а-а-а!», и Степнов, каким-то чудом ухитрившийся поймать её отпрыска буквально в десяти сантиметрах от гладкой ледяной поверхности.
Пытаясь унять сердцебиение, Степнов обернулся к Лене – она смотрела на него с каким-то смешанным чувством вызова и страха. Виктор перевёл глаза на спасённого малыша – и обомлел: ярчайшими в мире голубыми глазами на него смотрела его детская фотография.


Спасибо: 43 
Профиль
Ответов - 33 , стр: 1 2 All [только новые]
Тему читают:
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
Все даты в формате GMT  3 час. Хитов сегодня: 32
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет



Создай свой форум на сервисе Borda.ru
Форум находится на 59 месте в рейтинге
Текстовая версия